Новости Рериховского движения в мире

Sergey
Сообщения: 36
Зарегистрирован: 19 фев 2012, 19:20

Re: Новости Рериховского движения в мире

Сообщение Sergey »

http://www.rusembassy.in/index.php?opti ... 66&lang=ru
В гималайской долине Куллу с большим успехом прошел российско-индийский культурный фестиваль

9-15 октября с.г. живописная долина Кулу в западных Гималаях вновь принимала российско-индийский культурный фестиваль, центром которого стало заповедное имение Рерихов в Наггаре.

Naggar2013Oct01


Местным жителям, а также многочисленным индийским туристам и гостям из России и других стран была представлена разнообразная программа, посвященная 139-й годовщине со дня рождения Николая Рериха и 85-летию основания рериховского Института гималайских исследований «Урусвати». Она включала открытие в музейном комплексе усадьбы нового раздела, знакомящего с тем, как в институте была организована работа химической лаборатории. Живой интерес у посетителей вызвала экспозиция уникальных произведений художника-ткача Вишванатхана Наира, который на основе традиционных методов ткачества на ручных станках воссоздает сюжеты известных картин Н.К.Рериха.

Ярким событием стало прибытие на фестиваль из России участников Гималайской экспедиции, в пятый раз подряд проводимой Межрегиональной общественной организацией «Ассамблея достижений континентальных культур – «Достояние». В этом году ядро творческого «десанта», призванного представлять российское искусство в рамках проекта, составляют артисты молодежного танцевального ансамбля «Сибирские узоры» из Новосибирска. Их первое выступление прошло 14 октября, когда в г.Кулу сотни тысяч людей собрались на красочное празднование Дассеры. Зрители, заполнившие огромный амфитеатр «Калакендра», очень тепло встречали россиян, покоривших всех своим отточенным мастерством. В концерт вошли несколько зажигательных народных танцев, оригинальные хореографические композиции и лирические номера.

На следующий день «Сибирским узорам» рукоплескала публика в летнем театре музейного комплекса в Наггаре, который более 20-лет находится под управлением российско-индийского Международного мемориального треста Рерихов (ММТР). Программу российского ансамбля замечательно дополнили воспитанники действующего при ММТР Колледжа искусств имени Елены Рерих, которые показали красочные индийские классические и фольклорные танцы. Особым сюрпризом стала песня «Пчелочка златая», исполненная младшей группой на русском языке.

Naggar2013Oct02

Приветствие участникам фестиваля направил посол России в Индии А.М.Кадакин, основавший ММТР по поручению Святослава Рериха и являющийся сейчас его вице-президентом. В нем отмечается, что «наследие Рерихов, несомненно, один из самых ярких примеров общего Национального достояния двух стран и одновременно - это достояние всего человечества». «Нет необходимости говорить о том, что оно требует особого внимания и заботы на межгосударственном уровне», - подчеркивает посол.

Обращаясь к собравшимися, почетный гость празднования, советник-посланник посольства России в Индии Д.Е.Алипов заявил, что российская сторона будет продолжать всемерно содействовать развитию деятельности ММТР. «Мы рассчитываем, что более активную роль в этих делах будут играть и центральные индийские власти», - сказал он.

В выставочном зале ММТР была развернута экспозиция картин и рисунков, привезенных в Индию в рамках программы «От ритмов Времени к сокровищам пространства», которую «Достояние» осуществляет на протяжении нескольких лет. В коллекцию вошли произведения юных художников - лауреатов конкурсов, состоявшихся в 2012-2013 гг.

Naggar2013Oct03

По словам президента организации Натали Пивоваровой, нынешняя экспедиция, приуроченная к широко отмечаемой мировой общественностью памятной дате основания института «Урусвати», побывает после долины Кулу в Нью-Дели, Мумбаи, Пуне, Тривандруме. «Мы рады возможности начинать этот тур с удивительных по красоте мест, связанные с жизнью, творчеством, научными и духовными исканиями семьи Рерихов – наших выдающихся соотечественников, для которых Индия стала второй родиной, - говорит она. – Надеемся, что этой поездкой сможем внести свою скромную лепту в большое и важное дело укрепления культурных контактов между нашими двумя странами».

Изображение
Sergey
Сообщения: 36
Зарегистрирован: 19 фев 2012, 19:20

Re: Новости Рериховского движения в мире

Сообщение Sergey »

Фото с праздника в Наггаре, 9-15 окт.
Вложения
IMG_7179.JPG
IMG_7329.JPG
IMG_7269.JPG
IMG_7246.JPG
IMG_7241.JPG
IMG_7238.JPG
IMG_7224.JPG
IMG_7209.JPG
IMG_7200.JPG
IMG_7180.JPG
IMG_7170.JPG
Открытие выставки детских рисунков
Открытие выставки детских рисунков
IMG_7136.JPG
Пуджа
Пуджа
IMG_6925.JPG
Sergey
Сообщения: 36
Зарегистрирован: 19 фев 2012, 19:20

Re: Новости Рериховского движения в мире

Сообщение Sergey »

Фото с праздника в Наггаре, 9-15 окт. 2 часть.
Вложения
IMG_7335.JPG
IMG_7389.JPG
IMG_7413.JPG
IMG_7423.JPG
IMG_7406.JPG
IMG_7361.JPG
IMG_7305.JPG
IMG_7275.JPG
Аватара пользователя
Juri
Сообщения: 434
Зарегистрирован: 15 мар 2010, 09:48

Re: Новости Рериховского движения в мире

Сообщение Juri »

Выставка картин "НИКОЛАЙ РЕРИХ. 1874-1947"

(около 300 произведений живописи и графики) из собрания Русского музея,
Третьяковской галереи, ГМЗ «Петергоф» и Научно-исследовательского музея РАХ (Музей-квартира И.И.Бродского).

Выставка открыта с 09 апреля по 07 июля 2014г.

Корпус Бенуа

Н.К.Рерих.Гималаи.Голубые горы.1939.jpg
Н.К.Рерих.Славяне на Днепре.jpg
Н.К.Рерих.Сокровищница снегов.Канченджанга.1940.jpg
Н.К.Рерих.Ступа.Ладак.1937.jpg
Н.К.Рерих.Илья Муромец.1910.jpg
Выставка проходит в год 140-летия со дня рождения Николая Рериха - одного из значительных мастеров отечественной живописи конца XIX - первой половины ХХ века, писателя, мыслителя, археолога и общественного деятеля, инициатора Международного пакта об охране культурных ценностей человечества («Пакт Рериха»).

Русский музей обладает крупнейшим собранием живописного наследия Николая Рериха, насчитывающим около 430 работ, представляющих российский и зарубежный этапы его творческого пути. Экспозицию составляют около 300 произведений живописи и графики из собрания Русского музея, Третьяковской галереи, ГМЗ «Петергоф» и Научно-исследовательского музея РАХ (Музей-квартира И.И.Бродского), начиная с работ, относящихся к раннему этапу творчества Рериха, связанному с обучением в Императорской Академии художеств и участием в деятельности объединения «Мир искусства».

Событием выставки является показ «Богатырского фриза», включающим редко экспонировавшееся ранее из-за больших размеров полотно «Садко». Также достаточно широко и полно представлено творчество Николая Рериха в период его пребывания за границей после отъезда из России в 1918 году - произведения, созданные в Индии во второй половине 1930-х - 1940-е годы.

Генеральный спонсор выставки - ОАО «Банк ВТБ»

ИСТОЧНИК
Аватара пользователя
Juri
Сообщения: 434
Зарегистрирован: 15 мар 2010, 09:48

15 мая - День Памяти П.Ф.Беликова

Сообщение Juri »

Шапошникова Л.В. Хранитель // Шапошникова Л.В. Держава Рерихов. – Т. 1. – М.: МЦР; Мастер-Банк, 2006. – С.483-503.


Шапошникова Л.В.

ХРАНИТЕЛЬ


В иных встречах, в иных сплетениях событий, не представляющих на первый взгляд ничего исключительного, сокровенная сущность нашего бытия проявляется гораздо ярче, чем в нашей повседневной жизни.

Ги де Мопассан

P_Belikov_1.jpg


В мае 1972 года Святослав Николаевич Рерих пригласил меня погостить на его вилле в Гималайской долине Кулу. Там я впервые увидела не только непередаваемую красоту самых высоких на нашей планете гор, но и соприкоснулась с уникальным и неповторимым миром Рерихов. На вилле все осталось так, как было при Николае Константиновиче и Елене Ивановне. Святослав Николаевич поселил меня в комнате своих родителей, где был камин, стояли две кровати, а у старинного шкафа – кресло, в котором, как он объяснил мне, любила сидеть Елена Ивановна. Комната эта соединялась с другой, много меньшей, с окном на двуглавую заснеженную вершину Гепанга. Здесь были только простой, деревянный письменный стол и стул с высокой спинкой. Святослав Николаевич провел рукой по столу, на котором лежали какие-то бумаги, посмотрел в окно и на какое-то мгновение задумался.

– Вот здесь, на этом столе, – сказал он, – моя матушка записывала многое из того, что потом составило книги Живой Этики. Теперь за ним будете работать Вы, если, конечно, Вам это понадобится. – И улыбнулся чуть хитровато. – А спать будете тоже на ее кровати.

Две недели, которые я провела на вилле Рерихов, прошли быстро, как один день. Они были наполнены массой разнообразных впечатлений, прогулками по Наггару и окрестным деревням и, самое главное, ежедневными беседами со Святославом Николаевичем. Мы вели их на скамейке, стоявшей под раскидистым деодаром во дворе виллы.

– Ну, так что нам еще надо узнать? – обычно спрашивал он, и начиналась беседа, которая длилась иногда по три часа.

Те две недели в Кулу как бы перевернули всю мою жизнь и направили ее, неожиданно и резко, совсем по другому руслу.

Накануне моего отъезда Святослав Николаевич вручил мне два письма. Одно – для Ираиды Михайловны Богдановой, другое – для Павла Федоровича Беликова. Тогда я еще никого из них не знала. С Богдановой было проще – она жила в Москве, а вот Беликов обитал в Эстонии. И я, сделав небольшую приписку к письму Рериха, отправила его по указанному адресу. Выполнив свой долг, я забыла и о самом письме, и о незнакомом мне человеке.
Но через некоторое время, к моему удивлению, пришло письмо от Беликова, в котором он сообщал, что скоро будет в Москве и хотел бы со мной встретиться. Когда он приехал, я пригласила его к себе домой, и так состоялась наша первая встреча. Павел Федорович оказался человеком общительным, живым и разносторонним. Мы говорили с ним о Кулу, о Рерихах и потом перешли к проблемам рериховского наследия. Он сообщил мне о том, что до сих пор нет даже комиссии по наследию и что если такое случится, то это будет только начало, и что необходим Музей Рерихов. Беспокоился о приближающемся юбилее Николая Константиновича в 1974 году, говорил о трудностях, которые могут в это время возникнуть.

Как было положено в то время, мы оба соблюдали осторожность в высказываниях, ибо практически ничего еще не знали друг о друге. По мере узнавания Павла Федоровича я все больше удивлялась, потом изумлялась и, наконец, поняла, что передо мной человек необычный, уникальный, неповторимый. Он был отмечен печатью той истинной интеллигентности, которая ушла из нашей жизни давно, под грохот революционных взрывов, была уничтожена на полях гражданской войны, убита в сражениях Великой Отечественной и погибла в тюрьмах и лагерях. Он обладал не только интеллектом и образованностью этой интеллигентности, но и ее твердостью, мужеством, я бы сказала, какой-то ее несгибаемостью. Очень трудно было с первого взгляда заподозрить все это в скромном человеке, жившем в небольшом поселке Козе-Ууэмыйза в Эстонии и работавшем в бухгалтерии цементного завода, расположенного на окраине этого поселка. У него было все «как у людей», – семья, дети, маленькая двухкомнатная квартирка, палисадник у дома, где цвели розы и росла клубника, огород за поселком, у леса. И мало кто мог заподозрить в нем того Павла Федоровича Беликова, который был, если можно так сказать, «человеком судьбы». Иными словами, тем человеком, которого судьба поставила на одно из жизненно важных мест и определила ему миссию, связанную с явлениями, о которых никто в этом отдаленном поселке и не слыхивал. На этом месте он оставался, несмотря ни на какие жизненные невзгоды, до своего последнего вздоха. Ту миссию, которую он выполнял большую часть своей жизни, я назвала бы миссией Хранителя с большой буквы, ибо в самых тяжелых и противоречивых исторических условиях нашей страны он сохранил для нас имя и деяния великих наших соотечественников – Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерихов. И не только сохранил, но и многие годы сам неутомимо работал над тем, чтобы эти имена не были преданы забвению и обрели бы хоть какой-то официальный статус. Он был озабочен организацией комиссии по наследию Рерихов, стремился что-то сделать, чтобы был создан музей их имени, чтобы выходили правдивые публикации об их жизни и творчестве. И сам он делал все: и писал, и организовывал, и привлекал к Общему Делу людей, которых считал достойными этого Дела. И в то же время работал в своей конторе ежедневно по восемь часов, занимался огородом, детьми, был помощником во всем своей жене, которая учительствовала в сельской школе, а также поддерживал со многими и очень разными людьми дружеские связи и отношения.

Когда я думаю о Павле Федоровиче, то каждый раз испытываю огромное и неизбывное чувство благодарности. Он был тем, добрую помощь которого я всегда на себе ощущала. Он щедро передавал мне все, что знал сам, делился со мной своими мыслями и соображениями. Надо сказать, что я не была в этом каким-то исключением. Все те, кто оказались связанными с Павлом Федоровичем по тем или иным причинам, чувствовали, я уверена, то же самое, что и я. Он стоял у истоков серьезного научного рериховедения. Первыми нашими публикациями о Рерихах все мы были обязаны ему. Его большой, тщательно подобранный и прекрасно систематизированный архив был для меня надежным источником тех знаний о Рерихах, в которых я в то время нуждалась. Сам Павел Федорович от природы обладал талантом ученого и исследователя. Он был ученым, как говорят, от Бога. Не имея никакого специального образования, он был первым, сумевшим открыть нам подлинного Рериха во многих аспектах его деятельности. Павла Федоровича никто не учил работать с источниками, он не защищал диссертаций, не постигал специальной научной методологии. Но его работы, превосходившие публикации дипломированных ученых, охотно принимали в научные журналы и сборники.

Так сложилось в нашей стране, что степень «учености» определяло то пространство, в котором находился тот или иной ученый муж. Считалось, что наиболее выдающиеся из них складываются лишь в крупных городах, ну и, конечно в первую очередь, в Москве и Ленинграде. Павел Федорович всей своей жизнью опроверг это расхожее мнение. Ну что может быть наименее подходящим для научной работы, чем небольшой, затерянный в лесах и полях поселок Козе-Ууэмыйза, где не было ни библиотек, ни культурных учреждений, где никто не читал лекций и не обсуждал в переполненных залах важных научных проблем? Здесь люди от рождения становились маргиналами, отрезанными от забот большого мира, который помещался где-то там, за горизонтом и до которого жителю поселка было такое же дело, как, предположим, русскому крестьянину XVIII века до жизни императорского двора в Китае. Павел Федорович, даже живя в своем далеком поселке, был человеком большого мира, дыхание которого он все время ощущал. В Козе-Ууэмыйза шли письма и бандероли с книгами из Нью-Йорка и Лондона, из Германии и Австралии, из Индии и Франции. Я уже не говорю об обширной переписке Павла Федоровича в собственной стране. Он всегда был в курсе выходящей литературы, старался не пропустить ни одной нужной ему книги и частенько бывал обо всем этом осведомлен раньше столичных своих коллег.
Однако мне бы не хотелось, чтобы у читателя сложилось впечатление о Павле Федоровиче Беликове как о неком идеальном персонаже, всезнающем и непогрешимом, лишенном того, что присуще обычному человеку. Известно, что на нашей грешной земле таких людей не бывает. И не в том проблема, существуют ли недостатки и ошибки, а в том, как мы сами к ним относимся. Павел Федорович относился к ним, с моей точки зрения, самым правильным образом: если он ошибался, то всегда находил в себе мужество не скрывать это от других. Его отличало то внутреннее мужество, которое помогало ему достойно выходить из самых трудных и запутанных ситуаций. А их в его жизни было немало. Он подходил к жизни реально, никогда не витал в облаках и не принимал, когда это делали другие. Он деликатно и иронично над ними посмеивался, но никогда не опускался до резкого осуждения, даже тогда, когда эти «витающие», которых среди рериховцев, и старых, и молодых, было немало, мешали ему в чем-то, а нередко попросту отнимали у него время, которым он всегда очень дорожил. Павел Федорович оказал на меня большое влияние не только образом своего мышления, своими подходами к исследованию наследия Рерихов, но и изменил какие-то мои человеческие качества. Он приучил меня к тому, что отвечать на письма надо сразу. Но, правда, так и не смог привить мне правило – отвечать подробно. Он заставил меня дорожить каждым фактом в жизни Рерихов, ничего не оставлять без внимания, не делить факты, как это я привыкла делать, на важные и неважные. И когда я, следуя его наставлениям, стала тонуть в этом обилии фактов, которые он почему-то все считал «необходимыми», я запротестовала.

– Зачем это нужно? – спросила я.

Он на какое-то время задумался.

– Видите ли, все эти факты связаны с великими личностями, в жизни которых были события необычные и миссия которых для нашего столетия была уникальна. И, наконец, несмотря на видимое обилие фактов, мы не можем сказать, что знаем о Рерихах все. Мне кажется, – он как-то смущенно улыбнулся, – что факт, который мы с вами сегодня считаем неважным, может завтра оказаться важным, и наоборот.

Потом я убедилась, что Павел Федорович был глубоко прав, и создала сама «банк фактов», которые мне в данный момент не требовались, но могли быть востребованы в любой момент. И сколько из них, казавшихся ненужными, потом были пущены в ход и осветили по-новому происходящее в жизни Рерихов.
Мы много с ним беседовали о самых разных вещах, начиная с тех, о которых я рассказала, и кончая важными проблемами, связанными с философией Живой Этики, особенно в ее эволюционных аспектах. Беседовать с Павлом Федоровичем было легко и интересно. И очень часто именно тогда я испытывала редкое чувство полного понимания со стороны собеседника. Я написала «редкое», потому что такое со мной случалось не часто, даже с людьми близкими или с теми, которых я знала давно и хорошо. И чем ближе мне был человек, тем реже возникало такое взаимопонимание.

С Павлом Федоровичем у меня сложились те доверительные отношения, которые и привели к полному взаимопониманию. И здесь главная «вина» была его, а не моя. Уверена, такие взаимоотношения с Павлом Федоровичем, инициированные им самим, возникали у него и с другими. Поэтому люди к нему так тянулись. К нему привлекали не только его знания, но и та человечность, которую мы сами растеряли в разного рода сражениях, волнениях и стрессах.

Я не однажды навещала Беликовых в Козе-Ууэмыйза; мы гуляли с Павлом Федоровичем по старинному парку, принадлежавшему когда-то местному барону, или бродили по лесу, который начинался сразу за парком. И все время разговаривали. Временами в нашем разговоре появлялась странная поспешность, мы начинали перескакивать с сюжета на сюжет, как будто торопились что-то друг другу сказать, точно бы этот разговор был последним. И тогда в живых, всепонимающих глазах моего собеседника появлялась какая-то неведомая мне печаль. Но он ее каким-то особым движением головы стряхивал, и наша беседа начинала течь в прежнем спокойном русле. И каждый раз я уносила в себе что-то нежданно бесценное, что заставляло меня потом долго, а иногда и плодотворно, размышлять.
Летом 1979 года я прожила в Козе-Ууэмыйза больше месяца. Павел Федорович нашел для меня удобный домик, расположенный на краю поля, около леса. Там я работала с его архивом, без которого вряд ли были бы возможны мои будущие публикации. Павел Федорович и Галина Васильевна, стараясь деликатно мне не мешать, навещали меня по утрам, чтобы, как я полагаю, убедиться, что со мной все в порядке.

В жизни Павла Федоровича самым важным человеком всегда был Святослав Николаевич Рерих. Такой преданности одного человека другому я никогда не встречала. Конечно, в этих чувствах ничего неожиданного не было. Еще когда были живы старшие Рерихи, Павел Федорович переписывался с ними, получал от них указания и советы, а когда в Советский Союз вернулся Юрий Николаевич, он познакомился и с ним и помогал ему до самой его смерти в 1960 году.
Взаимоотношения же его со Святославом Николаевичем оказались наиболее близкими и долговременными. Начиная с хрущевской «оттепели», когда стало меняться, хотя и ненадолго, отношение к Рерихам, Святослав Николаевич начал посещать Родину. И Павел Федорович был тем, на кого младший Рерих мог полностью положиться и на помощь которого всегда мог рассчитывать. Во время каждого визита Святослава Николаевича Павел Федорович приезжал в Москву и, находясь все время при госте, исполнял практически обязанности секретаря. Секретарь из него получался превосходный: он мог организовать самое сложное дело, свести с кем надо и выполнить многое другое, что значительно облегчало Святославу Николаевичу его непростую жизнь в Москве.

Для Павла Федоровича не было дел неважных и важных. Он выполнял все, о чем просил Святослав Николаевич, нисколько не смущаясь, на первый взгляд, «ничтожностью» поручения Рериха. Святослав Николаевич обычно останавливался в гостинице «Советская» в забронированном для него постоянном номере. У него были визиты «легкие», как он сам говорил, и «трудные». Трудные обычно были связаны с выставками картин Рерихов. Во время таких визитов увеличивалась нагрузка и на Павла Федоровича, ибо он активно участвовал во всем: присутствовал в выставочном зале, где шло оформление экспозиции, спорил с чиновниками, когда те запрещали повесить ту или иную картину, как «идеологически не соответствующую».

Святослав Николаевич имел обыкновение находиться каждый день в выставочном зале и общаться с посетителями. Павел Федорович всегда был рядом с Рерихом. Он знал, что в любой момент может понадобиться ему, и не хотел, чтобы Святослав Николаевич беспомощно шарил глазами по залу, пытаясь найти нужного человека.

Чиновники Министерства культуры, приставленные к почетному гостю, время от времени исчезали, иногда надолго. Павел Федорович всегда был рядом.

– Я чувствую себя с Павлом Федоровичем в безопасности, – как-то сказал мне Святослав Николаевич, – такого надежного друга я вряд ли когда-нибудь буду иметь.
И сам Рерих никогда не оставался в долгу. Он высылал Павлу Федоровичу нужные материалы, просматривал его рукописи, давал нужные советы и рекомендации.
Но самым важным, с моей точки зрения, делом, которое Павел Федорович выполнял во время визитов Рериха, было регулирование потока желающих встретиться с гостем. Дело это было чрезвычайно трудное и сложное. И для того, чтобы его бесконфликтно выполнять, необходима была организационная хватка, прекрасное знание человеческой психологии и понимание важности или неважности самого визитера для Святослава Николаевича.

Мне пришлось пройти через подобный опыт во время последнего приезда Рериха в 1989 году, когда Павла Федоровича уже не было в живых, и могу сказать, что более трудной работы мне не приходилось выполнять ни до, ни после.

Павел Федорович руководил этим потоком корректно, вежливо и твердо. Он сам решал, кто из посетителей был необходим Святославу Николаевичу, кого можно ограничить во времени, а кого следует и попридержать. И когда один из визитеров при отказе заплакал «скупыми мужскими» слезами, Павел Федорович, приобняв плачущего за плечи, стал легко, но настойчиво продвигать его к выходу. Тот же почему-то не стал сопротивляться и, сморкаясь и всхлипывая совсем уже не по-мужски, покорно ушел. Но могу со всей уверенностью сказать, что все нужные Святославу Николаевичу люди получали возможность с ним встретиться.
Во время таких визитов Павел Федорович знакомил и сводил людей, причастных к Делу, которому он сам, Беликов, служил. Он как бы укреплял то, что начиналось тогда в Советском Союзе, людьми, которым доверял. К сожалению, еще при его жизни не все оправдали такое доверие.

Во время этих напряженных визитов Рериха Павел Федорович успевал записывать и то, что в это время происходило. Из его записей выросла потом целая летопись, крайне значительная и полезная. Эту летопись он постепенно стал превращать в книгу о Святославе Николаевиче и работал над ней до самых последних дней, уже будучи неизлечимо больным.

Пришло время, когда письма от него стали приходить все реже и реже и становились все короче и короче. Я понимала, что надвигается развязка, но никто из нас уже ничем не мог ему помочь. Так в жизни случается часто.

Я приехала в Таллинн ранней весной 1982 года. Было утро, над городом стоял легкий туман, сквозь который время от времени просвечивали неяркие лучи балтийского солнца. С моря дул ветер и нес запах каких-то водорослей и чего-то еще неясного и беспокоящего. Лужицы на платформе вокзала были затянуты хрупким весенним льдом. Меня встретил сын Павла Федоровича, Кирилл. Мы поздоровались.

– Ну как? – спросила я.

– Неважно, – ответил он и отвернулся.

Больше мы об этом не говорили.

Павел Федорович жил последнее время в Таллинне на квартире своей дочери Лены. Я увидела его лежащим на кровати в чистой и выглаженной рубашке, глаза на побледневшем и исхудавшем его лице были по-прежнему живыми и заинтересованными, но в глубине их уже таилось что-то незнакомое и пугающее.
– Вот как получается, – как бы оправдываясь, сказал Павел Федорович, – видите, лежу у Лены – нужны врачи, а у нас в Козе-Ууэмыйза таких нет. Но главная беда – книгу о Святославе Николаевиче еще не кончил. Руки не работают. Не могу печатать даже на машинке.

Я протянула ему бобину с магнитофонной лентой, которую с трудом достала в Москве. Тогда были такие времена. Он радостно засмеялся, сделал попытку встать, но у него не получилось.

– Спасибо огромное. Ну, теперь я спасен. Буду наговаривать на магнитофон, а потом посмотрим.

Я взглянула на Галину Васильевну и по ее лицу поняла, что диктовать ему долго не придется. Вечером того же дня я уехала в Москву. Был разгар учебного года, и я смогла вырваться только на воскресенье.

Уже тогда я понимала, что это моя последняя встреча с Павлом Федоровичем Беликовым. Так оно и случилось. Книга о Святославе Николаевиче осталась незаконченной, и многие дела, которые он задумывал, – незавершенными.

После его ухода я почувствовала какое-то внутреннее опустошение, как будто из-под меня выбили опору. А мысль – «надо спросить у Павла Федоровича, надо посоветоваться с Павлом Федоровичем» – еще долго жила во мне и каждый раз причиняла боль невозможностью своего осуществления.
В Москве, в Малом Знаменском переулке, рядом с Музеем изобразительных искусств, теперь стоит Музей имени Н.К.Рериха. Каждый раз, когда я смотрю на него, то думаю одно и то же – почему Павел Федорович не дожил до этого музея? И каждый раз утешаю себя все одним и тем же – в этом музее есть и часть его устремлений, труда и страданий, которая продолжает жить с нами и приносить свои плоды. Но только об этом многие уже не подозревают...
В 1981 году, когда я только-только приступила к работе над «Мастером», я написала о Павле Федоровиче очерк, намереваясь поместить его в готовящуюся книгу в качестве одной из глав. Мастер был настолько слит со своим Хранителем, что было бы неверным этого не сделать. Потом, когда уже готовый «Мастер» совершал свое длительное и бесплодное путешествие по различным издательствам, очерк затерялся в одном из них. Долгие поиски не принесли никаких результатов. И только в этом году, совершенно случайно, среди старых бумаг я нашла его копию и включила в мои воспоминания. Он являет собой как бы воспоминания Павла Федоровича о себе самом. Ибо все, что в нем описано, было мне рассказано им самим. Кроме этого, очерк касается одного из узловых моментов жизни самого Хранителя, Мастера и многих из нас. Момент этот имеет также и эволюционный характер, который осветил не только судьбу Хранителя, но и неизбежность и неповторимость уготованной ему миссии: судьба связала имя и дела Павла Федоровича Беликова с одним из величайших людей XX века, внесших важный вклад в Космическую эволюцию человечества. Тот узловой момент назывался Великой войной, определившей, – я в этом уверена, – основные магистральные пути человека и человечества к Новой Эпохе, к Новому Человеку.

Я прошу поэтому считать мои собственные воспоминания своего рода предисловием к воспоминаниям самого Павла Федоровича, заключенным в нижеследующем очерке.

***

– Поторапливайся! Да поживей! Ты, красная сволочь!

Жесткий ствол винтовки уперся в спину, врезавшись между лопатками. Ощущение было не из приятных. Узкая средневековая улочка была пуста, со стороны горящего порта наползали клубы дыма. На улочке когда-то жили чудаковатые алхимики. Узкие, вытянутые кверху черепичные крыши вплотную прилепились к городской стене с башнями. Они то исчезали, то появлялись в черных облаках, несущихся со стороны моря. И это появление и исчезновение старинных башен, некогда охранявших этот город, делало все вокруг неустойчивым и нереальным. Ему даже показалось, что в узком зарешеченном окне вспыхнул синеватый отсвет и метнулась фигура в колпаке. «Наверно, алхимик, – отрешенно подумал он, – или его призрак». Он удивился, что эта, казалось бы, фантастическая мысль не противоречила всему тому, что происходило.

– Эй, не задерживайся! – ствол винтовки снова уперся в спину.

«Но он же знает как меня зовут, – подумал Хранитель. – Почему он кричит “эй”?»

– Послушайте, – сказал Хранитель и обернулся.

Идущий сзади от неожиданности остановился и почему-то поднял винтовку вверх. На рукаве четырехлапым пауком чернела свастика. «Сейчас ударит, – пронеслось в мозгу. – Господи, как в дурном сне!» Из-за угла показался зеленоватый, как будто плывущий в изъеденном дымом небе шпиль знаменитого собора. Удара не последовало. Но снова грубый окрик:

– Эй, шевели ногами!

Хранитель знал, что здесь, в Вышгороде, находится немецкая комендатура. Его вели туда. Казалось, он не только сам идет по улице, но и плиты ее мостовой стремительно несутся назад, неумолимо приближая угловой последний дом с тяжелой резной дверью. И этот дом был таким же нереальным, как и все в это сентябрьское утро 1941 года. Вел его знакомый эстонец, который еще два дня назад почтительно приподнимал шляпу, раскланиваясь с ним. А теперь в руках у него была винтовка, которая грубо и неумолимо упиралась в спину Хранителя. Он уже понял, что эстонец служит в немецкой охране. Было только непонятно, когда это он успел. Ведь только вчера... Да, что было вчера? Теперь это «вчера» казалось таким далеким, как будто оно существовало в каком-то другом веке. Время начинало вести себя странно. Он с трудом вспомнил, что вчера вернулся домой очень поздно. Нет, не так. Он вернулся домой уже сегодня. Всю ночь в конторе «Союзпечати» он ждал газеты, чтобы осажденный немцами Таллинн мог получить рано утром свежие новости. К пяти часам утра, закончив работу, он распределил газеты по городским районам. Он еще не знал, что это будет последняя советская газета в городе.

Хранитель вышел на улицу. Над морем и городом висел густой туман. И этот туман приглушал близкую канонаду. Оттуда, с окраины города, где били эти близкие пушки, наплывал дым, который, смешиваясь с туманом, давил на город, пытаясь его задушить. Откуда-то из тумана стал нарастать рокот мотора. Потом появилось что-то расплывчатое и темное, и он понял, что это машина. Машина остановилась, и из нее вышел «прокопченный», с забинтованной головой человек с двумя кубиками в петлице. Гимнастерка на лейтенанте была разорвана, и из плеча медленной струйкой сочилась кровь. Он устало оперся на капот зеленой «эмки» и посмотрел на Хранителя. В его глазах не было ничего, кроме усталости, безмерной и нечеловеческой усталости. Даже боль ушла куда-то вглубь этих расширенных и побелевших зрачков. Лейтенант облизнул пересохшие, запекшиеся губы:

– Где порт? – отрывисто спросил он. – В этом чертовом тумане, как в молоке, ничего не видно.

Хранитель объяснил дорогу.

– Спасибо. Они прорвали нашу оборону, – устало бросил лейтенант.

Взвыл мотор, и машина растворилась в тумане. Хранитель пошел в ту сторону, где скрылась «эмка». Уже подходя к порту, он понял, что горят склады. Со стороны причала доносился какой-то гул, в котором тонули крики женщин и плач детей. Ему сказали, что идет посадка на последний пароход. И, может быть, для него найдется на нем место. Но последний пароход отчалит сейчас, через десять минут. «Не успею, – растерянно подумал он. – И слишком всего много. Книги, документы, письма». Все, что он за эти годы собрал и хранил о Мастере.

– Не успею, – сказал он уже вслух.

– Мы вам поможем, – утешили его.

– Я не успею домой, – повторил он, – я так не могу уехать.

– Но самое главное с вами, – сердито возразили ему, – ваша жизнь.

– Бывают вещи и поважней, – улыбнулся Хранитель.

Но его не поняли.

Оттуда, от причала, где нарастали крики и происходило что-то страшное и непоправимое, раздался низкий и тревожный гудок. Гудок последнего парохода. И тогда он понял, что советские газеты, которые он держал в руках сегодня, тоже были последние. Он быстро пошел мимо горевших складов, потом побежал. Ему надо было успеть спрятать то, что у него было, хотя бы в нескольких местах. Так надежней. То, что было связано с Мастером, не должно погибнуть. Этого нельзя было допустить. Он бежал сквозь туман, иногда слепо натыкаясь на выплывавшие неожиданно каменные углы домов. Временами ему казалось, что город пуст, что туман превратил его в призрак. Но это было не так. Город звучал. Хранитель слышал выстрелы, крики, топот ног, звуки моторов. Город кричал, бежал и стрелял. Хранитель успел сделать то, что хотел. Он унес папки с письмами и документами Мастера из своей квартиры, спрятав их среди книг, ненужного хлама и взяв слово с тех, кому верил, сберечь хотя бы часть. Сейчас это было единственное, что он смог сделать для Мастера. Жизнь перестала быть для него главным достоянием. Усталый и разбитый, он забылся коротким тревожным сном. И этот сон отделил часть «сегодня» и превратил его во «вчера». Его разбудил какой-то грохот, выстрелы и колокольный звон. Немцы прорвали оборону и ворвались в город. «Но почему звонят?» – с удивлением подумал он.

Теперь надо было уходить и пробиваться в ту далекую лесную деревню, куда он успел из осажденного Таллинна отправить жену и дочь. Он не знал, что с ними. Почта в осажденный город давно не приходила. Линия фронта причудливо шла по Эстонии, и трудно было понять, где теперь немцы, а где наши.
Он надеялся на туман. Но туман уже рассеялся. Только клочья дыма плыли над старинным городом, его башнями и тонкими изящными шпилями. Над ратушей, то возникая, то исчезая, призрачно и нереально, как наваждение, трепетал флаг со свастикой. Еще не веря своим глазам, он замедлил шаг и вдруг почувствовал, что кто-то толкнул его в плечо. Он обернулся, увидел знакомого эстонца и в первое мгновение даже обрадовался. Но тот смотрел на него без улыбки, и его правая щека как-то странно подергивалась.

– Ну, отработался? – тихо сказал эстонец и потом, срываясь на крик, вцепился ему в плечо. – Я тебе попомню сороковой год! Красная сволочь! Ты был с ними!

Теперь они тебя не спасут! Пошли! Там тебе покажут, как надо жить!

Улица алхимиков кончилась. И как будто из небытия уснувшего Средневековья и синих всполохов мерцающих реторт возникла фигура: высокая тулья офицерской фуражки, мундир, перетянутый в талии широким ремнем, начищенные до блеска щегольские сапоги. Он не мог разглядеть лица немца. Оно казалось ему стертым и размытым. Конвоир щелкнул позади Хранителя сапогами. Но немец не обратил на него внимания, вежливо поднес руку, затянутую в перчатку, к козырьку и сказал:

– Гутен таг.

Хранитель машинально ответил. Конвоир, стоявший сзади, от неожиданности стукнул прикладом о камень мощеной улицы. Он не знал немецкого, поэтому смысл дальнейшего разговора офицера с Хранителем не понял. Эстонец не понял и того, куда теперь направились эти двое. Но спросить не осмелился. Он уже знал, что новые хозяева не любили непонятливых. Но упускать свою жертву не собирался. Этого они тоже не любили. Поэтому он поплелся за Хранителем и немцем на почтительном расстоянии. И опять офицер не обратил внимания на следующего за ними по пятам невзрачного человека с винтовкой. Хранитель хорошо знал немецкий язык. Офицер спросил его о здании, где когда-то размещался Красный Крест. Хранитель сразу понял, что ему дается один единственный шанс. Шанс на спасение. Он хорошо знал это здание и помнил, что там был второй выход, через дворницкую. И если он не заколочен и этот оборотень не войдет в здание вместе с ними, тогда... Хранитель не очень верил в такую возможность. Слишком странно и непредвиденно она возникла. Он стал оживленно разговаривать с офицером. Шаги сзади становились все почтительней. В них уже не было тяжелой развязности, и Хранитель был почти уверен, что эстонец не войдет в здание. Однако ему самому необходимо было войти туда вместе с офицером. Под любым предлогом. Офицер был растроган предупредительностью незнакомого человека, который, отложив все свои дела, ведет офицера германской армии в нужное ему место. Разговаривая, он поворачивал к Хранителю лицо. Но оно оставалось по-прежнему смазанным и неопределенным. Как ни старался Хранитель разглядеть его черты, ему это так и не удалось. Потом он не раз будет ловить себя на этом странном и необъяснимом восприятии лиц фашистов. Конвоир в здание не вошел. Он остался у входа. Второй вход не был заколочен, и Хранитель ушел через него.
Он не пошел домой, зная, что его уже ищут. Второго шанса в таких делах никому не дают. Потом он сумел вырваться из города и уйти в ту далекую деревню, куда отправил семью еще в ином и непостижимом теперь времени. Свой второй шанс он получил там.

Лагерь для военнопленных возник в нескольких километрах от деревни три месяца спустя после появления там Хранителя. Жители видели, как по дороге, ведущей к стоящим за колючей проволокой баракам, каждую неделю вели колонны измученных оборванных людей. Их конвоировали солдаты в коротких зеленых шинелях, державшие на поводках откормленных матерых овчарок. Была уже зима, а многие пленные шли босиком по мерзлой земле и снегу. Хранитель знал, что это были советские солдаты и офицеры, попавшие в плен здесь, в Эстонии, при отступлении. Как с ними обращались, тоже было известно. Каждый день из лагеря вывозили трупы и сваливали в ров за лесом. Надо рвом кружились стаи черных сытых ворон. Их жадное бестолковое карканье разносилось по всей округе. По ночам был слышен вой и неистовый лай лагерных овчарок... На землю пришла Война. Мастер предупреждал о ней задолго до ее начала. Мастер был одним из первых, кто понял в далеких Гималаях, какая страшная болезнь поразила планету. Болезнь, которая пробуждает самое темное в людях и превращает их в нелюдей. Хранитель верил Мастеру и не сомневался в его предвидениях. Но когда он сталкивался с этой не-человечностью, то не раз ловил себя на мысли, что даже Мастер, несмотря на широкий ум и тончайшую интуицию, не смог бы предвидеть такого. Достаточно одного этого лагеря для военнопленных, чтобы понять, что такое не-люди, как бы они себя ни называли... До лесной деревни доходили слухи о том, что творится на оккупированных землях. И самые страшные из них не были выдумкой. Хранитель был в этом уверен. В нем неодолимо росло убеждение в том, что всегда, во все времена человек должен противостоять нечеловеку. Как светлое всегда противостоит темному, а правда – лжи. Его выбор был сделан давно, когда он стал собирать материалы о Мастере и переписываться с ним. И поэтому, когда его зять однажды ночью сказал ему, что несколько человек в деревне связались с военнопленными и надо подготовить побег первой группы, он без колебаний согласился участвовать. Они тайком достали оружие. Это было трудно, но возможно. Темной дождливой ночью они вели первых трех беглецов туда, к реке, где их следы должны были исчезнуть. Хранитель сжимал в руках немецкий автомат и мучительно вспоминал, что надо сделать, если придется стрелять. Ему казалось, что он забыл самое важное и автомат не выстрелит, но все обошлось, пленных благополучно переправили через реку, и на том берегу все трое пожали Хранителю руку. Ладонь одного из них была неприятно потной и скользкой.

Когда возвращались, за лесом, где-то в стороне лагеря, раздался собачий лай. Погоня – понял Хранитель. Они все четверо еще долго петляли по лесу, стараясь сбить погоню со следа. Им это удалось. Помог дождь. Успокоившись, они вернулись в деревню. Через два дня им предстояло то же самое. Может быть, поэтому зять не отнес оружие в тайник, а спрятал у себя дома.

Под вечер на дороге, ведущей в деревню, раздался треск мотоциклов. Немцы рассыпались по деревне, прошивая автоматическими очередями настороженную тишину. Но никто из помогавших побегу не стал скрываться. Они думали, что это не за ними. Немцы иногда устраивали такие «инспекционные» наезды, а они еще не знали, что перешли линию фронта только двое, а третий, тот, у кого были потные ладони, попался и всех их предал. Он назвал их имена. Все, кроме имени Хранителя, которого знал лучше остальных. Хранитель видел, как вывели из дома его зятя. Рубашка на нем была разорвана, по лицу текла кровь. Автоматы, с которыми они шли через лес в ту ночь, нес немецкий солдат. Офицер в черном мундире кричал что-то громко и отрывисто. Смысл его слов до Хранителя не доходил. Но он понял, что их выдали, когда увидел, что офицер с солдатами направились в дом следующего участника побега.

– Уходи, – кто-то быстро зашептал рядом. – На том конце еще нет солдат. – Сосед махнул в направлении лагеря.

«Потянуть время? – вяло подумал Хранитель. – Но ведь все равно найдут. Далеко не уйдешь».

– Уходи, уходи, – настойчиво раздалось еще раз.

И он успел. Потом, когда он узнал, что никто из жителей деревни на допросе не назвал его имени, даже дети, как будто его и не было, он понял, что это был его второй шанс. Видимо, и шансы, несмотря на свою кажущуюся случайность, имеют какую-то странную закономерность.
Зятя расстреляли в тот же день.

Когда все кончится и Хранитель будет навещать его могилу, одна неотступная мысль станет его всегда преследовать. Рядом с могилой – его место, и оно осталось пустым, потому что он получил шанс...

Он вернулся в Таллинн, как только город освободили, и вновь собрал архив Мастера. Небольшая часть погибла, остальное уцелело. В конторе «Союзпечати», где он снова начал работать, в грудах сгоревших книг и журналов он обнаружил открытки с репродукциями картин Мастера. Он отобрал те, на которых не было следов огня. Открытки легли на прилавки киосков вместе с первыми советскими газетами. Их быстро раскупили. Почему-то именно картины Мастера нужны были людям в городе, который столько вынес и выстрадал. В этих картинах жила Красота, созданная Человеком. Та Красота, которая исчезала там, где появлялась свастика на флагах и на нарукавных повязках. Через город шли советские войска. Усталые, измученные люди, только что вышедшие из боя и вновь в него вступающие. Но теперь бои гремели на Западе. На той земле, откуда поползла, опираясь на паучьи ноги, свастика. Он всматривался в глаза солдат, и ему казалось, что огонь войны выжег их души. Но он ошибался. Он перестал так думать, когда в его конторе появились два офицера, почти мальчики, с глазами зрелых, много повидавших людей. Эти глаза не сочетались с юношескими лицами и, казалось, жили отдельно от них.
– Я видел в городе открытки, – сказал один из них, – но в киосках мы их не нашли. Не могли бы вы нам помочь? Они нам очень нужны.
Хранитель их не понял и предложил на выбор открытки, которые лежали у него на столе.
– Нет, не эти, – разочарованно вздохнул офицер.

И назвал имя Мастера. Целых репродукций в конторе уже не было. Но они настаивали. Тогда он повел их туда, где среди груд погибших книг лежали полуобгоревшие открытки с именем Мастера. Офицеры присели на корточки и бережно стали перебирать их, стряхивая пепел. Их руки, привыкшие к железу и оружию, осторожно касались репродукций. Хранителю эта картина показалась символичной. Так оно и было. Офицеры отобрали десятка два открыток. Хранитель долго смотрел в окно, им вслед. Теперь он отчетливо понимал, что свастика побеждена не только железом и оружием, а чем-то гораздо большим, что жило и билось в этих солдатах.

Хранитель любил свой город, где провел почти всю жизнь. В первые дни возвращения он часами ходил по его мощенным стертым камнем улицам и узнавал и не узнавал Таллинна. Немало было разрушено, но многое и сохранилось. Военная судьба города сложилась так, что его старое сердце осталось целым. По-прежнему в синем небе среди облаков плыл закованный в латы Старый Томас. Его меч потемнел от времени и дыма пожаров. Но воинственно и непримиримо застыло знамя в его руке. Над вздыбленным красно-розовым морем остроконечных черепичных крыш реяли на флюгерах геральдические львы, петухи, пантеры. А около Ратушной площади ветер звенел жестью вывесок – калачей, сапог, пивных кружек, висевших над коваными дверьми маленьких магазинчиков и полутемных харчевен. С фронтонов домов с облупившейся штукатуркой алебастровыми пустыми глазами смотрели те, кого уже давно не было в городе: монахи в сутанах, рыцари в шлемах, украшенных перьями, дамы с высокими кружевными воротниками. На старый город наступали массивные башни, хранившие в своих мрачных подвалах и переходах ушедшие в небытие тайны. По вечерам четырехгранные фонари на узорчатых кронштейнах скупо освещали сводчатые входы в тенистые глухие дворики. Здесь, на этих узких улочках, жили когда-то купцы и ремесленники, а там наверху, в Вышгороде – рыцари. Глухая вражда между Верхним и Нижним городом выплескивалась конфликтами. Поэтому рыцари имели свой выход к морю. Они не надеялись на «нижних». Подковы их скакунов, несшихся по рыцарской улице Пикк, высекали искры из серых булыжников мостовой, лошади проскакивали через Морские ворота и выносили рыцарей к гавани, куда входили парусные корабли из далеких стран с редкими заморскими товарами и иногда с вестями. Недалеко отсюда стоял «Дом черноголовых», предприимчивых купцов, ведших торговлю с заморскими странами, лежащими на Востоке. О черноголовых в городе ходили странные слухи, а доминиканские монахи, проходя мимо их дома, опускали глаза и осеняли себя крестным знамением. Общество черноголовых входило в Союз ганзейских городов, и на фасаде дома под алебастровым рыцарем с закрытым забралом, скачущим на коне, до сих пор сохранились гербы городов: Новгорода, Лондона, Брюгге. Имя Мастера было связано с каждым из этих городов. И Хранителю казалось, что Время расставило особые знаки по этим узким средневековым улицам. Это же Время спало и в готических соборах с позеленевшими шпилями и звучными названиями: Олевисте, Нигулисте, Пюхавайму, Домский собор. Под мраморными плитами надгробий в соборах лежали те же рыцари и купцы, а над ними по стенам красовались пышные гербы с коронами, мечами, львами и леопардами. Имена на надгробьях стерлись и забылись. И только два из них, под бело-синими флагами, обрели свою значительность во времени – Крузенштерн и Грейг, знаменитые путешественники. Хранитель подолгу стоял у Морских ворот, а потом по узкой рыцарской улице поднимался вверх, проходил через массивные окованные ворота, откуда к Вышгороду вела узкая, затемненная каменным переходом лестница. Отсюда, сверху, открывался вид на город и море. Город был похож на старинную сказку. Это почувствовал и Мастер, когда он много лет назад поднялся на Вышгород и сделал набросок представшего перед его глазами пейзажа. На его полотне город выглядел еще более сказочным. У каменного парапета стоял король в алой мантии. Ветер трепал его длинную седую бороду. Голову короля венчала корона. Король был уже стар и немощен. Он стоял и смотрел на город и море. Картина так и называлась – «Старый король». Казалось, что король тоже из сказки. Но эта сказка была проникнута странной печалью. Тоска и какая-то безнадежность сквозили во всей его фигуре, в его взоре, устремленном на море, которое было пустынным и тоже печальным. Темные, обросшие мхом прибрежные камни выпирали из мелководья, как болезненные наросты. Может быть, уже тогда, в своем необъяснимом предвидении, Мастер почувствовал то, что надвинется на город через три десятилетия? Пустынный рейд, пустынные улицы, тяжелый шаг солдатских кованых сапог по древней мостовой, флаг со свастикой над ратушей и тень старого короля, вжавшаяся в холодные камни вышгородской башни. Мастер умел останавливать время. Но, застывшее, оно не было мертвым. Оно продолжало жить и дышать, неся в себе груз прошлого и выявляя еще неясное будущее. Хранитель теперь часто задумывался над этой картиной, но так и не пришел к однозначному решению. То, что создавал Мастер, было всегда сложным и многослойным.

Шло время, и в городе налаживалась нормальная жизнь. Победными салютами отгремел конец войны. Город восстанавливался, а потом стал неудержимо расти. Но то, что теперь возникало, было совсем непохоже на его старую часть. Все было новым и волнующим. Город Старого короля становился все меньше и меньше, а новый Таллинн все больше и больше. Поднимались многоэтажные дома, появлялись широкие площади, и люди, казалось, стали забывать о том темном и горьком, что принесла с собой Война. Но это только казалось. Просто память Войны ушла куда-то вглубь, уже не проявлялась внешне, но продолжала жить и жечь. Каждый носил эту боль памяти в себе. Хранитель знал это хорошо. Каждый раз, когда он шел по старинной улочке алхимиков, он почти физически ощущал, как ствол винтовки упирается ему в спину, и, помимо его воли, возникало стертое и размытое лицо под черной офицерской фуражкой. Вновь оживало то сентябрьское утро 1941 года.

...Когда я познакомилась с Хранителем, он был уже немолод, но сохранял юношескую живость и то прекрасное чувство юмора, которое, видимо, не раз помогало ему в его сложной и беспокойной жизни. Теперь Хранитель жил уже не в Таллинне, а в небольшом поселке, неподалеку от города. Поселок окружали просторные поля и сосновые леса, которые начинались тут же, за чистой неширокой речкой. В старинном баронском парке стоял фамильный склеп, похожий на кирху, а за развалинами замка в заросшем пруду цвели кувшинки. Около пруда на высоком дереве жили аисты. На заходе солнца они слетались на камни развалин, степенно прохаживались по ним и, перескакивая с камня на камень, взмахивали крыльями. И эти крылья в лучах заходящего солнца окрашивались в розовый цвет, делая птиц похожими на далеких экзотических фламинго. В поселке было немноголюдно и тихо. И было слышно, как поют птицы в ветвях ив, растущих у старой мельницы.

Мы гуляли с Хранителем по старинному парку и о многом говорили. Но с чего бы ни начинался наш разговор, он неизменно переходил на Мастера. Хранитель свободно ориентировался в море самых разнообразных и часто труднообъяснимых фактов, связанных с его жизнью. Он знал на память все даты этой удивительной жизни и часто мог по-своему объяснить побудительные мотивы поступков Мастера. Почему тот поступал так, а не иначе и почему в своих странствиях предпочитал одну страну другой. И за этими мыслями вслух и рассуждениями Хранителя стояли его собственный богатый человеческий опыт и Знание, обретенное им в постоянном, хотя и не прямом, общении с Мастером. В небольшом, уютном кабинете Хранителя на полках стояли аккуратно пронумерованные папки с письмами и рукописями Мастера, подборками статей о его жизни и творчестве, многочисленными газетными вырезками. На всем этом лежала какая-то странная и неизгладимая печать Времени. Времени, в котором жил Мастер и через которое прошел сам Хранитель. И хотя этому уникальному архиву теперь ничто не угрожало, тем не менее, Хранитель счел необходимым передать самые значительные письма Мастера в Государственный архив литературы и искусства. Он всегда щедро делился своими материалами с другими, именно для этих целей он и спасал свой архив тогда, в горящем Таллинне, в сентябре 1941 года. Другие писали работы о Мастере и в сносках ссылались на архив Хранителя. Но самую главную работу написал он сам. Это была подробная биография Мастера. Когда Хранитель передавал в московский архив письма Мастера, о нем самом была составлена необходимая в таких случаях справка. На справку я наткнулась в одной из папок в его кабинете. Вот она: «Беликов Павел Федорович, родился в 1911 году в Нарве, постоянное место жительства в Таллинне. В конце тридцатых годов работал в советском представительстве “Международная книга” при Таллиннской фирме “Тээкооль”. Переписывался с Н.К.Рерихом с 1936 по 1940 гг. При отъезде из Таллинна в 1941 г. оставил свой архив в нескольких местах, частично он погиб. В ЦГАЛИ передается несколько писем 1938–1939 годов. Даритель – автор ряда работ о Н.К.Рерихе, в их числе – “Рерих и Горький”, вступление к публикации “Листов дневника” Н.Рериха в альманахе “Прометей”, кн. 8, 1971 г., “Рерих”, издательство “Молодая гвардия”, серия ЖЗЛ, 1972 г., “Рерих и Индия”, сб. “Страны и народы Востока”, выпуск IV, Индия». Как видите, в справке были упомянуты имена и Мастера, и Хранителя. Поэтому нет больше оснований называть их так. У каждого из них были свое имя, отчество, фамилия и годы жизни.
И каждый, кто хочет теперь написать о Мастере, не может обойтись без названных в справке трудов. Павел Федорович не только сохранил свой бесценный архив, но и сделал первый шаг на пути познания великой души и деяний Мастера, жизнь которого еще до конца нами не разгадана и не понята. За этими шагами последуют шаги других и, возможно, путь этот станет бесконечным...


Козе-Ууэмыйза – Таллинн – Москва,
1981 г. – Москва, 2001 г.


Литература:


Скачать:
Шапошникова Л.В. Хранитель // Шапошникова Л.В. Держава Рерихов. – Т. 1. – М.: МЦР; Мастер-Банк, 2006. – С.483-503.
Sergey
Сообщения: 36
Зарегистрирован: 19 фев 2012, 19:20

Re: Речь посла РФ в Индии

Сообщение Sergey »

ADDRESS BY ALEXANDER M. KADAKIN, AMBASSADOR OF RUSSIA TO INDIA, AT THE PRESENTATION CEREMONY OF THE INTERNATIONAL NICHOLAS ROERICH AWARD

New Delhi, July 11, 2014

Dear Mr Alexey Bondarenko and Dr Vladimir Melnikov,
Esteemed guests, ladies and gentlemen,
Dear friends,

Today I am deeply honoured indeed to be awarded the International Nicholas Roerich Award for «Roerich Heritage Saving», from St. Petersburg. Preservation of the Roerichs’ legacy since long has inadvertently become one of the main aims of my personal life and professional career.
For the first time I got acquainted with Svyatoslav Roerich and his superstar wife Devika Rani in 1971 when I was interpreting at a luncheon meeting between the couple and the then Soviet Ambassador, Nikolay Pegov. A very intimate friendship has evolved between the elderly couple and me, who, after passing away of my parents, considered me like their adopted son. Whenever they came to Moscow, we would spend hours together, the same happened in Delhi where they usually stayed at the Imperial Hotel. I was a young diplomat, an attaché at that time. When they grew older and moved to Ashoka Hotel in Bangalore, Svyatoslav and Devika would call me every week, and on weekends I was flying there to meet them. They were rather lonesome, surrounded by such wonderful people as School Director Aditi Vashistha and magnate Gopinath but, unfortunately, also by such shady personages as their former maid, the notorious Mary Joyce.
Svyatoslav understood that something had to be done about the Roerichs’ family Kullu Estate because it was in a ruined and dilapidated state. They had stopped visiting it for fifteen years then. Once in 1991, he invited me to Bangalore and I saw a document on the table which he presented to me. It was the General Power of attorney, wherein he instructed me to launch the International Roerich Memorial Trust – IRMT. He also empowered me to take charge of all movable and immovable properties in his Kullu Estate. That is how, along with Svyatoslav and Devika, I became a founder, a life trustee and now, as second-time Ambassador to India, the Vice-President of the IRMT.
Naturally, it was an important event, but rather unusual for a diplomat to get involved in a Trust outside Russia. At that time I was Minister-Counsellor and DCM of the Embassy. We started the Trust immediately in 1992 under Svyatoslav’s direct guidance. He summoned an elderly German lady friend of their family, sister Ursula Eichstaedt to supervise the Estate. We started visiting that place regularly. Almost every month there were working expeditions from the Embassy.
During the first few years of the Trust’s activity, no money at all came from official sources. The government was nowhere to be seen – either the central one or in Shimla. Everything was done on voluntary basis and on donations from Russian companies working in India and from our own purses. We brought refrigerators to Ursula in Naggar, our engineers were repairing wires. Wives of Russian diplomats swept and washed floors in the house, tidied up the gardens, did menial job to resurrect the estate to life. Ursula, at times, even did not have enough money to buy food. We were bringing food for her and gave her some money. Once I gave her Rs 30 thousand from my own pocket to tidy up the flowerbeds and the cherry and apple orchards. For me it was a very personal thing. Russia and Russians have invested so much heart, so much soul and so many funds and efforts into making the Roerich Estate a real gem! And we did it.
It was only around 2000 that the Government of India came into the picture. Ex-Prime Minister A.B.Vajpayee was the first who actually understood the importance of the place. He visited Naggar several times and said that “a Russian rishi was lying there”. He gave a big donation to the Trust, which has not been fully utilized up to now.
Ursula, the locomotive and great enthusiast, was there running the Trust until her death in 2004. She was honoured with the same International Nicholas Roerich Award for «Roerich Heritage Saving» in 2005 – post mortem.
Two years before passing away Ursula was joined by Dr Alena Adamkova, a noted Indologist, a doctor of sciences and a talented and energetic young lady. She was working in the Estate as Executive Director/Curator of the IRMT for ten years. Largely due to Dr Adamkova’s efforts the Estate has turned into a well-established and superbly kept international cultural and art centre bustling with multifaceted activities. Public functions and celebrations to spread the Roerichs’ ideas and to commemorate events in their lives were regularly held there. Art exhibitions attracted well-known and young artists from Himachal Pradesh and other Indian states as well as from foreign countries, like Russia, USA, Ukraine, Austria, Brazil, Germany and UK. Artistic and cultural activities were pursued by the Helena Roerich Art College. The IRMT published numerous books on the Roerichs’ legacy, posters and post cards with reproductions of Nicholas' and Svyatoslav's paintings.
As a result, the museum complex and the Roerich art gallery were included in the list of Himachal’s major attractions. They are visited annually by over 100 thousand tourists, art lovers and followers of the Roerichs’ philosophy from India and overseas. Moreover, it helps to promote tourism and provides employment to the residents of Naggar.
Now, the representative of the International Roerich Centre (Moscow), Dr Larisa Surgina, together with her Russian and Indian colleagues took the baton to continue the noble mission. Indian and Russian scholars conduct scientific work to revive the Urusvati Himalayan Research Institute and preserve the Roerich Museum in the Memorial Estate.
It is heartening to see that the great personal deed by Svyatoslav Roerich more than two decades ago is yielding a rich harvest today. Once neglected and dilapidated estate in a quiet corner of the legendary Valley of the Gods, known only to a handful of educated Indian, Russian and foreign intellectuals, has now blossomed into one of the most attractive tourist spots in Northern India. It has also become a magnet for true connoisseurs and lovers of creative, cultural, historic, scientific and spiritual heritage of the Roerichs. Before our eyes the Hall Estate is also transforming into a source of knowledge, education and learning by bringing to local children the joys of mastering the mysteries of fine arts, unfading traditions of classic Indian dance and music and original folk crafts.
These are my personal impressions of what I saw and felt while attending the festivals in Naggar once or twice a year. Those were genuinely bright, colorful and authentic cultural events of international level about which one even could not dream of twenty years back when I was just sharing my personal money with the caretaker of the Estate, Sister Ursula.
Such accomplished dreams fall perfectly in line with the vision of Svyatoslav Roerich and the ideas he had in mind while establishing the Trust. They also correspond to the mutual aspirations of two great nations - Russia and India – and the spirit of our time-tested friendship, which, as it was recently agreed by the leaders of our two countries, have reached a new level of special and privileged strategic partnership.
A lot has been done but even more remains to be done in future. Unfortunately, due to various circumstances beyond our control, there have been no meetings of the IRMT Executive Committee as well as the Board of Trustees during the last few years. Certainly, quite a number of tasks requiring urgent consideration and immediate solutions have accumulated.
At my recent meeting in May with the Chief Minister of Himachal Pradesh, my dear friend Dr Virbhadra Singh, we discussed plans to revitalize the IRMT activities. Our proposals, supported by Dr Virbhadra-ji, relate to various aspects of the IRMT existence – from approving fundamental documents, reflecting its current and future status, to tackling simple infrastructure tasks put forward by everyday life. This refers to the immediate repair and restoration of the house-cum-museum. It was decided to start this work without delay on the basis of the technical specifications and estimates produced by Russian and Indian experts. Another important task is to implement landmark decision on constructing the first phase of the premises for the Roerich Academy of Arts and to reactivate regular studies that were conducted for local children.
We see the future of the Roerichs’ Trust not as a modest village-level mini-exhibit housed in the charming 'Castle' Hotel, but as a wonderful sacred reserve, a precious fount, where not only the legacy of the great Russian family, but also the priceless cultural heritage of Himachal’s people are carefully preserved for the sake of coming generations. Russia is determined to consistently and steadily achieve the transformation of the Naggar Complex into a world-class museum, a cultural, educational and research complex that would meet universally recognized international standards. We see this place as an abode where Russian-Indian friendship will reside eternally celebrating its beauty.
All this should spur us on to more harmonious and active work for the benefit of efficient development of the Trust in the light of inspiring and creative tasks set by its founders. The inspiring and lofty mission, which was raison d’être of the Roerich Trust, implies that only like-minded and open-hearted people should work at its fulfillment. This mission guides us towards active and committed search for constructive solutions in the spirit of mutual understanding, solidarity, cohesion and cooperation.
Russia will be strongly insisting in the future that the central government of India should be directly involved in the activities of the IRMT. This matter always remains within the focus of our official contacts with the Indian government. As a matter of fact, the situation in the Roerich Kulu Estate was discussed many times on various levels. It was touched upon during the last Russian-Indian summit in Moscow on October 21, 2013.
In October 2014 we are planning to organize in Naggar and Kullu Valley a befitting large-scale International Cultural Festival dedicated to two important events – the 140th Birth Anniversary of Prof. Nicholas Roerich and the 110th Birth Anniversary of Dr Svyatoslav Roerich. Our aim is to celebrate these jubilees with a series of concerts, exhibitions, film shows, as well as cultural and scientific seminars that will coincide with the traditional festivities of Kullu Valley’s famed Dussehra festival.
In conclusion, may I say that the Naggar complex has a huge untapped creative potential to emerge as the nucleus of a global art and cultural movement dedicated to promoting world peace, universal brotherhood and protection and revival of the artistic and cultural heritage of humanity. This indeed is the specific message of the Roerich Pact, whose 80th anniversary is widely celebrated in Russia and many countries of the world. The major postulates of this unique historic document fully apply to the Roerichs' heritage.
The founder of the IRMT, Dr Svyatoslav Roerich often repeated a very simple motto: “Let us strive for beauty together!” purporting that the all-conquering beauty should rule our common thoughts, endeavours and achievements. Let us together follow his behest!
Once again, I express my sincere gratitude to the founders of the St. Petersburg International Roerich Award, to the Chairman of the Organizing Committee of the Award, Director of the State 'Hermitage' Museum and my dear friend, Mikhail Piotrovsky, personally, for the high assessment of my modest but sincere efforts.
Thank you.
Аватара пользователя
Juri
Сообщения: 434
Зарегистрирован: 15 мар 2010, 09:48

13.01.2015 Памяти Киры Алексеевны Молчановой

Сообщение Juri »

13.01.2015 Памяти Киры Алексеевны Молчановой

Памяти Киры Алексеевны Молчановой

12 января 2015 года ушла из жизни большой друг Международного Центра Рерихов, одна из старейших участников Рериховского движения, бессменный председатель Эстонского общества Рериха Кира Алексеевна Молчанова.


Кире Алексеевне посчастливилось встретить замечательных людей, которые стали для нее примером духовного предстояния и служения Высшему. Свой путь в рериховском движении Кира Алексеевна начала благодаря известному рериховеду П.Ф. Беликову. Ей не было еще и 20 лет, когда Павел Федорович на ее вопрос о духовном самосовершенствовании дал ей почитать первые книги Живой Этики. Под руководством Павла Федоровича состоялись первые шаги Киры Алексеевны в познании этой философии.

В дальнейшем произошло её знакомство с Ю.Н. Рерихом и С.Н. Рерихом. Во время приездов Святослава Николаевича Рериха в СССР, К.А. Молчанова присутствовала на его встречах с общественностью и стенографировала его выступления, в течение многих лет вела переписку с его супругой Девикой Рани Рерих.

Плодотворное сотрудничество связывало Киру Алексеевну с общественным Центром-Музеем имени Н.К. Рериха с самых первых дней его создания. Она была членом правления Советского Фонда Рерихов, участвовала во многих культурно-просветительских проектах, научно-общественных конференциях, смело выступала в защиту имени и наследия Рерихов.

Много сделала Кира Алексеевна и для того, чтобы увидели свет издания Международного Центра Рерихов – три тома сборника о жизни и творчестве П.Ф. Беликова «Непрерывное восхождение», книги П.Ф. Беликова «Святослав Рерих», «Рерих: опыт духовной биографии». Стенограммы выступлений С.Н. Рериха, фотографии и слайды из архива К.А. Молчановой помогают дальнейшим исследованиям творческого наследия Рерихов.

Кира Алексеевна много лет была членом Международного Совета Рериховских организаций имени С.Н.Рериха, принимала самое активное участие в его работе.

Трудно переоценить вклад, который Кира Алексеевна внесла в распространение в Эстонии идей Рерихов: писала для эстонской прессы статьи и выступала с докладами. При ее непосредственном участии в дар Национальной библиотеке Эстонии были переданы книги, посвященные изучению наследия Рерихов, и труды самих Рерихов.

Новой страницей в творческой жизни К.А. Молчановой стала гуманная педагогика. На ее счету не один год работы в школах, где она знакомила детей с творческим наследием Рерихов. Многие годы она сотрудничала с выдающимся педагогом Ш.А. Амонашвили. Благодаря усилиям Киры Алексеевны, ее выступлениям на радио общественность и педагогическая среда Эстонии получили возможность широко ознакомиться с гуманным педагогическим мышлением и с творчеством Ш.А. Амонашвили.

В нашей памяти Кира Алексеевна останется человеком ярким, жизнерадостным, целеустремленным, мужественным, преданным общему делу. Ее сердечное, внимательное отношение всегда притягивало к ней окружающих людей.

Международный Центр Рерихов приносит свои соболезнования родным, близким и соратникам Киры Алексеевны Молчановой. Светлая память о Кире Алексеевне навсегда останется в сердцах сотрудников Международного Центра Рерихов.

Международный Центр Рерихов
Аватара пользователя
Juri
Сообщения: 434
Зарегистрирован: 15 мар 2010, 09:48

НЕКРОЛОГ.Памяти Киры Алексеевны Молчановой

Сообщение Juri »

УШЛА ИЗ ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ КИРА АЛЕКСЕЕВНА МОЛЧАНОВА

НЕКРОЛОГ
Foto J.Liimatta_kollazh.M.Blagodar.JPG
12 января 2015 года, после продолжительной болезни, ушла из земной жизни Кира Алексеевна Молчанова - выдающийся общественный и культурный деятель, старейший участник Рериховского движения, основатель и бессменный руководитель Эстонского общества Рериха и основатель движения гуманной педагогики (Ш.А. Амонашвили) в Эстонии.

К.А.Молчанова родилась 4 ноября 1931 года в Эстонии. Она писала о своих корнях: «Мы, коренные жители Эстонии, русские из пограничных районов – Нарвы, Васькнарвы, Печор – жили здесь на протяжении столетий».

Судьбоносные встречи К.А.Молчановой с Ю.Н.Рерихом и С.Н.Рерихом повлияли на её мировоззрение и в корне изменили жизнь. Она вела совместную просветительскую работу с П.Ф. Беликовым, запись стенограмм выступлений и бесед С.Н.Рериха, переписку с Девикой Рани-Рерих, многочисленную переписку с корреспондентами из различных уголков мира по вопросам Живой Этики. Кира Алексеевна поддерживала дружбу с многими рериховцами, которые начинали свою общественную деятельность ещё при жизни Н.К. и Е.И.Рерих. И это неполный перечень видов деятельности К.А. Молчановой.

Созданное Кирой Алексеевной Эстонское общество Рерихов работает уже больше 25 лет, и его работа гармонично влилась в культурное поле Эстонии. Оно использует любую возможность, чтобы донести до широкой общественности богатство творческого наследия семьи Рерихов.

К.А.Молчанова является автором многочисленных публикаций и радиопередач, посвященных культуре, исследованию учения Живой Этики, эпистолярного наследия Е.И.Рерих, художественного творчества Н.К. и С.Н.Рерихов, творчества рериховеда П.Ф.Беликова. Вдохновитель и активный участник многих культурных проектов, К.А. Молчанова всегда следовала завету, который услышала ещё в молодости от С.Н.Рериха - "Будем всегда стремиться к прекрасному".

К.А.Молчанова с самых первых дней работы в Москве Международного Центра Рерихов принимала непосредственное участие в его работе и входила в состав правления ещё Советского Фонда Рерихов. Выступая с докладами на многочисленных конференциях, которые проходили в МЦР, К.А.Молчанова часто делилась своими воспоминаниями о встречах с С.Н.Рерихом и Девикой Рани-Рерих, а также с Ю.Н.Рерихом. Она подготавливала к изданию в МЦР книг П.Ф.Беликова, участвовала в акциях по защите имени и наследия семьи Рерихов. В трудный финансовый период для МЦР, всегда заботилась о том, чтобы помочь делу культуры и давала из своей скудной пенсии, сколько могла.

К.А.Молчанова владела несколькими иностранными языками, что было важно для общественной работы, особенно в период, когда связи расширились и жизнь дала возможности более открытого общения. В юности К.А. изучала немецкий, владела также английским и эстонским языками. До последних дней своей жизни она принимала активное участие в переводе книг Живой Этики, других материалов по гуманной педагогике. Если вначале это были переводы на эстонский язык, то в последнее время - на финский. К.А.Молчанова высокопрофессионально консультировала переводчиков, объясняя трудные для перевода места из Учения. Она была тем магнитом, к которому естественно притягивались ищущие сердца. В самый сложный период для человека она могла найти нужные слова и открыть ему новые духовные и творческие горизонты. Сколько талантов раскрылось благодаря её участию в судьбе человека! Талант педагога раскрылся в К.А.Молчановой гораздо шире, чем просто навык в профессии. Она не была профессиональным педагогом, но это не помешало ей стать стержнем многих начинаний в этой области. Её участие в становлении в Эстонии гуманной педагогики Ш.А.Амонашвили стало естественным продолжением кипучей творческой натуры.

К.А.Молчанова была настоящим Воином Культуры. Светлая память о К.А.Молчановой навсегда останется в сердцах людей, которые её знали.

Андрей Миллер
Эстонское общество Рериха


_________________________________________________

Соболезнование от посла России в Индии А.М.Кадакина

Соболезнование от Артемовского Рериховского общества и Артемовского Центра гуманной педагогики (Украина)

Соболезнование от Австрийское общество Рериха

Соболезнование от Санкт-Петербургского государственного музея-института семьи Рерихов

Соболезнование от Секции проблем космического мышления и Живой Этики МКК

Соболезнование от Латвийского отделения МЦР

Письмо в Вечность - М.Р.Озолиня

Соболезнование от Кременчугского Рериховского общества

Соболезнование от Национального общества Рерихов – Болгарского отделения МЦР

Соболезнование от Харьковского Культурного Центра имени Н.К.Рериха

Соболезнование от Н.И.Атаманенко, г. Белгород

Соболезнование от Муромского Рериховского общества

Соболезнование от Немецкого Рериховского общества

Соболезнование от М.Чирятьева

Памяти Киры Алексеевны Молчановой - публикация в газете «Столица»

Соболезнование от Международной Лиги защиты Культуры

Соболезнование от Музея Н.К.Рериха в Нью-Йорке (на англ.яз.)

Соболезнование от Финского общества им.Н.К.Рериха

Соболезнование от сотрудников рериховских организаций Кузбасса

Соболезнование от сотрудников рериховской организации г. Заречного

Соболезнование от сотрудников журнала «Педагогика Культуры»

В память о Кире Алексеевне Молчановой - Н.П.Германова

Соболезнование от Ташкентского Общества Рерихов.Узбекистан.Наджия и Лилия Монасыповы

Соболезнование от Рериховского общества «Образ», г.Севастополь

Соболезнование от Подольского народного университета Культуры

Ушла из жизни старейшая участница рериховского движения в Эстонии Кира Молчанова - Delfi.ee

Соболезнование от филиала Международной Лиги защиты Культуры, Канада

Соболезнование от О.Лавреновой

Письмо сотрудников центров Гуманной педагогики Хакасии, г. Новокузнецка, г. Кемерово, г. Минусинска

О.В. Дубенко. Памяти Киры Алексеевны Молчановой

Памяти Киры Алексеевны Молчановой

Аудиозапись радиопередачи "Об уходе из жизни Киры Алексеевны Молчановой"

Церемония прощания состоится 17 января, в субботу с 12.00 - 14.00 в часовне Метсакальмисту (Таллинн, ул. Клоостриметса, 36).
Добраться можно автобусами номер 34А, 38 до остановки Метсакальмисту.
Далее после церемонии прощания - поминальный обед.

Информация по тел.:
+372 5620 6800 (Елена),
+372 5805 9296 (Светлана),
+372 513 6638 (Татьяна)
Елена В.
Сообщения: 2090
Зарегистрирован: 31 май 2010, 15:54

Re: Новости Рериховского движения в мире

Сообщение Елена В. »

«Пакт Рериха: вчера, сегодня, завтра»
Международная общественность отметила в Риге 80-летие Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха

01.jpg
9 декабря в Балтийской Международной академии прошла встреча за круглым столом «Пакт Рериха: вчера, сегодня, завтра. К 80-летию Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха». В ней приняли участие деятели культуры Латвии и представители рериховских организаций из Австрии, Белоруссии, Болгарии, Германии, Латвии, Литвы, России и Эстонии. Организаторами празднования знаменательного события выступили Латвийское отделение Международного Центра Рерихов (МЦР) и Балтийская Международная академия при участии Международного Центра Рерихов и Европейской Ассоциации «EURASSIM».

Работе круглого стола предшествовало торжественное открытие встречи в фойе, где была развернута выставка, посвященная созданию и подписанию Пакта Рериха. В исполнении Евгении Дынко прозвучал «Вальс» Георгия Свиридова. С приветствием к участникам встречи и со словами благодарности в адрес Балтийской Международной академии обратилась председатель Латвийского отделения МЦР Марианна Озолиня. Она отметила, что Знамя Мира, являющееся символом Пакта Рериха, имеет непосредственную связь с местом встречи участников круглого стола. Здание, в котором надлежало пройти круглому столу, четверть века назад было одним из корпусов Рижского Института инженеров гражданской авиации, а среди выпускников этого института – космонавт Талгат Мусабаев. Он поднял в космосе Знамя Мира, полученное из рук вице-президента МЦР Людмилы Васильевны Шапошниковой.
02a.jpg
03.jpg
В приветственном слове к собравшимся вице-президент МЦР Александр Стеценко отметил судьбоносную роль Пакта Рериха для всего человечества. Нападки на сообщества, продвигающие идеи Пакта, а также разрушение учреждений культуры, поднявших Знамя Мира, подчеркнул он, есть попытка остановить эволюционный процесс. Нам надлежит с честью пройти проверку на твердость и верность идеям, способным сыграть спасительную роль для нашей цивилизации.

Торжественную часть завершил член правления Балтийской Международной академии доктор философии, профессор Валерий Никифоров. Он отметил благородство целей, достижению которых посвятил свою жизнь Н.К.Рерих, а также непосредственную связь культуры и образования как способа передачи накопленного опыта и знаний от одного поколения другому. Именно поэтому Зал Рерихов, открытый в Балтийской Международной академии несколько лет назад, является органичной частью вуза и местом проведения культурно-просветительской работы Латвийского отделения МЦР.

После торжественного открытия участники и гости прошли в конференц-зал, где модератор встречи преподаватель отделения культурологии Балтийской Международной академии Ирина Маркина ознакомила участников торжества с приветствиями, пришедшими по случаю встречи и юбилея Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха. Их направили Международный Совет Рериховских организаций имени С.Н. Рериха, отделение МЦР в Республике Беларусь и Финляндское общество имени Н.К.Рериха. Глава Санкт-Петербургского отделения МЦР Эдуард Томша приветствовал участников встречи в видеообращении. Председатель Латвийского отделения МЦР Марианна Озолиня огласила приветствие Латвийской национальной комиссии ЮНЕСКО, которое генеральный секретарь комиссии Байба Мольника направила организаторам и участникам встречи.

Работа круглого стола была организована в формате мини-конференции. Председатель Латвийского отделения МЦР Марианна Озолиня рассказала о подготовке и проведении Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха в Риге. В довоенной Латвии Пакт Рериха был поддержан крупнейшими деятелями литература и искусства. Люди, чьи имена носят сегодня государственные учреждения культуры, поставили свои подписи под обращениями к властям с тем, чтобы страна присоединилась к первому договору, которому надлежало стать краеугольным камнем в формировании международного права в области охраны культуры. К началу Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха было приурочено открытие официального Музея картин Рериха в Риге. Этому общественному музею Рерихи подарили в общей сложности 50 полотен.
05.JPG
17.jpg
В 30-е годы Двинская группа была подразделением Латвийского общества Рериха. О ее работе рассказала член правления Даугавпилсской группы Латвийского отделения МЦР Елена Шмейсе. Она подчеркнула, что везде, где Николай Рерих планировал осуществление своих замыслов, у него находились единомышленники. И Двинск, теперешний Даугавпилс, был в числе тех мест, где создалась группа людей, активно распространявшая идеи Пакта Рериха.

Председатель Европейской Ассоциации поддержки МЦР и его общественного Музея имени Н.К.Рериха, председатель Эстонского общества Рериха Елена Александрова (Таллинн, Эстония) выделила в своем выступлении общеевропейское значение работы Латвийского общества Рериха в 30-е годы. Она рассказала о вкладе общественности Эстонии в распространение идей Пакта Рериха, об участии эстонских представителей в работе Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха, а также о публикациях эстонской прессы того времени. В выступлении была процитирована статья из газеты «Uus Eesti» (1937 г.) с репродукцией картины Н.К. Рериха «Старый король». В этой публикации, в частности говорилось: «Можем с удовольствием отметить, что из всех иностранных гениев современности никого нет более близкого и родственного нам по духу, чем Николай Рерих».

Елена Александрова выразила тревогу, которую вызывают события, связанные с захватом Министерством культуры РФ общественного музея МЦР в Москве весной 2017 года.

Темой выступления сотрудника общества М.К.Чюрлениса из литовского города Радвилишкис Наталии Балкявичиене стала «Энергетическая мощь Знамени Мира и критерии истинной Культуры». Она обратилась к древним символам, показала их связь с со Знаком Знамени Мира и обратила внимание на изначальное созидательное предназначение человека. Этому должно было способствовать искусство с его главной целью – создать человека человеком. В выступлении была подчеркнута неразрывная связь творчества Н.К.Рериха с философским учением Живой Этики, а также значение Культуры как средства для духовной жизни.
07.jpg
08.jpg
Вице-президент Международного Центра Рерихов Александр Стеценко (Россия, Москва) в своем выступлении назвал Пакт Рериха посланием гения, указующем пути выхода цивилизации из череды вооруженных конфликтов. Н.К. Рерих предложил выход через защиту Красоты, оформленную как охрана культурного наследия. Мы видим, что все конфликты в конечном итоге направлены на уничтожение культурных учреждений и людей, связанных с передачей знаний. Н.К. Рерих предложил защищать вместе с объектами культуры их персонал, иначе нельзя воспитать молодое поколение. Идеи Пакта Рериха легли в основу концепции при создании ЮНЕСКО.

Показательно, отметил А.В. Стеценко, что все три созданных Н.К. Рерихом общественных музея были разрушены. Первый – в Нью-Йорке – был разрушен после подписания Пакта Рериха. Второй – в Риге – был разрушен через несколько лет после Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха. Третий музей – в Москве – после успешной 25-летней работы Людмилы Васильевны Шапошниковой и общественности разрушен Министерством культуры РФ, коллекции и имущество общественного музея захвачены. Не прекращаются попытки дискредитации МЦР, который провел четыре международные конференции, посвященные Пакту Рериха, и более 300 тематических выставок. Наивысшей точкой деятельности МЦР стал проект «Пакт Рериха. История и современность». При поддержке МИДа он прошел с 2012 года в 17 странах Европы, Азии и Латинской Америки, в 150 городах Российской Федерации. Проект был высоко оценен Генеральным секретарем ООН Пан Ги Муном. После этого над МЦР и его общественным Музеем стали сгущаться тучи, и весной 2017 года произошел вооруженный захват усадьбы Лопухиных и разрушение общественного Музея. Мы не можем не видеть в этих событиях определенную закономерность.

Кандидат философских наук, доцент Уральского государственного университета имени А.М. Горького, председатель Международного Совета Рериховских организаций имени С.Н. Рериха Ольга Уроженко (Россия, Екатеринбург) обратилась к теме Пакта Рериха как выражению философии космической реальности. Она показала, как многосложное смысловое поле Знамени Пакта включает в себя многие ключевые образы, понятия, законы философии космической реальности, изложенные в Живой Этике.

Благодаря этому Пакт становится не просто ценным листом гербовой бумаги, не только важным юридическим документом, но рычагом переустройства жизни, мировым международным импульсом для приведения в действие «поворотного рычага мира», «точкой опоры», которую искал Архимед, чтоб развернуть Землю на новый виток эволюции, двигателем на пути эволюции, якорем, удерживающим от сползания в бездну и рулем управления преображением жизни.

Хранитель коллекции зарубежной живописи, научный сотрудник Латвийского Национального художественного музея Ксения Рудзите (Рига, Латвия) рассказала об истории рижской коллекции картин Н.К.Рериха. Художник очень тщательно подбирал полотна для Латвийского общества Рериха и по тематике, и по формату, исходя из особенностей помещений, в которых должен был открыться музей. Она остановилась на драматических моментах, связанных с разрушением музея в 1940 году, с утратой части коллекции во время войны, на драматических и трагических судьбах членов Латвийского общества Рериха, конфискации с последующим исчезновением архивов и библиотеки Латвийского Рериховского общества. Ксения Рудзите рассказала о хранении полотен Николая и Святослава Рерихов Национальным художественным музеем «Рижская биржа» и его выставочной деятельности в наши дни.
10.jpg
15.jpg
Директор Академической библиотеки Латвийского Университета Вента Коцере (Рига, Латвия) назвала Пакт Рериха хранителем Академической библиотеки Латвийского Университета. В 2009 году, когда над библиотекой нависла угроза закрытия, в ней проходила выставка, организованная совместно с Латвийским отделением МЦР и посвященная Пакту Рериха. Когда время работы выставки подошло к концу, библиотека попросила оставить ее ещё на некоторое время. Сотрудники старейшего книжного хранилища, основанного еще в 16 веке, волновались за судьбу библиотеки и воспринимали выставку о Пакте Рериха как особый щит. И только когда угроза закрытия библиотеки миновала, экспозиция отправилась в путь в другое место, где её уже давно ждали. Сегодня в Академической библиотеке Латвийского университета хранятся раритетные издания и документы, связанные с жизнью и деятельностью Рерихов. Они регулярно выставляются, организация тематических выставок проводится, в том числе, в сотрудничестве с Латвийским отделением МЦР.

Сотрудник Минского государственного лингвистического университета, член Белорусского отделения МЦР Татьяна Захарова (Минск, Беларусь) раскрыла в своем выступлении тему Пакта Рериха в контексте межкультурной коммуникации. Она отметила, что в Пакте Рериха сошлись все основные линии, связанные с развитием человеческого общества. В документе присутствуют несколько уровней – эволюционный и исторический, земной и космический, философский и политический. Актуальность идей Рериха проявляется через диалог культур, который может снимать напряжение и создавать обстановку доверия. В основе Пакта Рериха лежат общечеловеческие ценности, он рассматривает эволюционное значение Красоты как основу отношений между народами.

Секретарь Европейской Ассоциации «EURASSIM», председатель Немецкого Рериховского общества Галина Шнайдер (Ремшайд, Германия) обратилась к теме прошлого и будущего в сохранении культурного наследия. Она подчеркнула, что не все идеи Николая Рериха нашли свое отражение в современных международно-правовых актах в области культуры. Первоочередным вопросом является идея Пакта Рериха о безусловной защите культурных ценностей и приоритете культуры над военной необходимостью.

Отсутствие на различных государственных уровнях упоминаний об основополагающих идеях Николая Рериха, отраженных в международном праве, показывает низкий уровень знания и понимания идей Пакта Рериха. Никто не вспоминает и о концепции борьбы против «тихих погромов» культурных памятников в России, которую Н.К. Рерих впервые выдвинул еще до 1917 года. Происходящие в мирное время преднамеренные разрушения культурных учреждений – музеев, умышленное разрушение исторических памятников и неумелая реставрация, либо отсутствие необходимых реставрационных работ приводит к уничтожению части культурного наследия всего человечества. Примеров тому можно привести множество, и самый яркий – разрушение общественного Музея имени Н.К. Рериха МЦР в Москве.

Для реализации воспитательной и охранной задач Пакта было предложено организовать рабочую группу по созданию Европейского (Международного) Комитета Пакта Рериха и Знамени Мира, который бы явился координирующим и информационным органом для продвижения идей Пакта в жизнь, на равноправных началах объединил бы усилия Комитетов Пакта Рериха в различных странах.
14.jpg
12.jpg
Член Международного комитета по сохранению наследия Рерихов Татьяна Житкова (Рига, Латвия) рассказала о работе этой международной неправительственной организации. Идеи Пакта Рериха, подчеркнула она, отвечают чаяниям народов мира и не отвечают интересам сильных мира сего. Латвийское общество Рериха в 30-х годах действовало в условиях регламентации – работа общественного музея в Риге была, например, ограничена двумя днями в неделю, нужно было испрашивать разрешение и на проведение Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха, и на открытие музея картин Н.К. Рериха.

На родине Рерихов отношение к художнику еще менее благоприятное. Развернулась борьба за наследие семьи со стороны не получивших его. Понимая, что наследие Рерихов является существенной частью мирового культурного наследия, на конференции МЦР, посвященной 75-летию Пакта Рериха, было принято решение о создании Международного комитета по сохранению наследия Рерихов. Он создан и в своей деятельности руководствуется нормами международного права. Самая болевая точка в его работе – ситуация с МЦР. Комитет обратился к Президенту России В.В.Путину с просьбой сохранить общественный музей МЦР. Кроме того, подчеркнула Татьяна Житкова, надо признать, что разгром общественного Музея стал возможен в результате деформации понимания культуры в умах творческих людей.

Иностранный член Российской академии естественных наук, руководитель филиала МЦР в Болгарии, председатель Национального общества Рерихов (София), лауреат Международной премии им. Е.И. Рерих Марга Куцарова (София, Болгария) выступила на круглом столе по видеомосту. Она представила Пакт Рериха как целостную систему защиты культурных ценностей и обратила внимание на то, что Пакт впервые ввел и установил в международном праве ряд принципов и правил.

Через Пакт Рериха человечество обрело понимание того, что ценности культуры независимо от ее принадлежности являются культурным наследием всего человечества, что они безоговорочно подлежат защите и уважению во время вооруженных конфликтов, а также подлежат защите в мирное время.

Впервые устанавливается общеизвестный и обязательный знак для защиты ценностей культуры – Знамя Мира; персонал музеев, научных, художественных, образовательных и культурных учреждений подлежит защите так же, как и сами эти учреждения. Пакт Рериха не только являет всеохватный подход, но также предоставляет и очень высокий уровень защиты наиболее широкому кругу защищаемых объектов. Пакт Рериха – первый договор, который ввел в международное право защиту культурных ценностей в мирное время. Это связано с одной из главных целей Пакта, а может быть и самой главной – образовательной. Мир через Культуру – это одна из самых значительных идей, воплощенных в Пакте Рериха. Именно в силу этой идеи Пакт предусматривает охрану культуры в мирное время и требует приоритета культуры как в деятельности законодательной и исполнительной власти, так и в жизни общества.

Президент Австрийского общества Рерихов – Национальный Комитет Пакта Рериха, магистр права, член Координационного Совета российских соотечественников в Австрии по вопросам права Лейля Штробль (Вена, Австрия) участвовала в работе круглого стола по видеомосту и рассмотрела связь пространства глобальных гражданских инициатив и Рериховского движения. Целью этого вида дипломатии, сказала она, является объединение гражданских усилий, направленных на удовлетворение интересов всех участвующих сторон во благо и процветание их стран и регионов. Публичная дипломатия гораздо ближе к людям и свободна от регламентированного протокола обычной дипломатии. Поэтому для нее характерен простой язык и ряд очень простых, но эффективных подходов в работе. Международное движение в поддержку Пакта Рериха создает эффективное коммуникационное пространство, в него вовлекается все больше людей, для которых культура имеет ведущее эволюционное начало. Задача активистов движения заключается в том, чтобы не только нести это знание в мир, но и сделать все для того, чтобы оно было воспринято нашими современниками и получило достойное место в жизни народов.

Кандидат социологических наук, председатель Пермского регионального отделения Международной Лиги защиты культуры Ольга Калинкина (Пермь, Россия) обратилась к вопросу о взаимосвязи культуры и цивилизации.

Вопрос определения «культуры» и «цивилизации» для современной науки, подчеркнула она, остается дискуссионным. Одни эти явления противопоставляют, другие отождествляют. Недооценка роли культуры в развитии цивилизации, пренебрежение нравственной стороной жизни уже привела человечество к войнам, разгулу преступности, природным и техногенным катаклизмам общепланетарного характера. Весь ход исторического развития общества доказал, что цивилизация без культуры бесплодна, лишена своей сущности, лишена души. Для такой цивилизации характерно господство интеллекта, без души и сердца. Именно поэтому в современном обществе остро стоит вопрос защиты культуры и мирового культурного наследия.

Культура и цивилизация органично связаны, их нельзя рассматривать как два параллельных процесса, идущих независимо друг от друга. Материальные ресурсы современной цивилизации позволяют обеспечить быт индивида, благодаря чему человек получает больше возможностей для творчества, духовного роста, культурного совершенствования, но этими возможностями нужно уметь правильно распорядиться.

После окончания выступлений участников круглого стола итог международной встречи подвела модератор Ирина Маркина. Она отметила, что 80-летие Первого конгресса Прибалтийских обществ Рериха связано с работой неправительственных организаций, сделавших очень много для того, чтобы защита культуры стала делом всечеловеческим. 80 лет для истории человечества мало, но для человека много. За это время появились документы, юридическая основа для действий государств, для того, чтобы защита культуры была не только подвижничеством энтузиастов. Вместе с тем защита культуры по-прежнему остается делом тех, кто в культуре непосредственно работает. Наше время – время глобальных гражданских инициатив. МЦР активно работает, чтобы спасти культуру как таковую. И это действительно дело огромной важности не одной территории, а работа глобального масштаба с вовлечением самых разных людей и общественных сил.

В заключение работы круглого стола председатель Немецкого Рериховского общества Галина Шнайдер ознакомила аудиторию с проектом резолюции, которая была принята единогласно.

Международная встреча завершилась просмотром документального фильма «Знамя Мира» латвийского режиссера Ансиса Эпнерса.

На встрече присутствовала второй секретарь Посольства Российской Федерации в Латвийской Республике А.А.Храпова.

Ирина Коняева
17 (1).jpg
источник: сайт Латвийского отделения Международного Центра Рерихов http://www.rerihs.lv/Novosti.htm
Вложения
17.jpg
Ответить

Вернуться в «Новости Рериховского движения»