Интервью (полный текст) российского посла в Индии Александра Кадакина для Викрам Бахл о ситуации вокруг музея Рериха в Нагаре
17 июня 2012 г., Нью-Дели
(Пер. с англ.языка К.А.Молчановой)
Оригинал интервью на англ.языке - сайт Посольства РФ в Индии.
Вопрос. Появилось много статей о споре вокруг Международного мемориального треста в Нагаре. Что можете сказать об этом как человек, много лет тесно связанный с трестом?
Ответ. Сначала я должен разъяснить, как случилось, что Россия оказалась тесно связанной с трестом в Нагаре. Я познакомился с последними Рерихами – Святославом и Девикой ещё в 1971 году. На совместном обеде между четой и тогдашним советским послом Николаем Пеговым я был переводчиком. И с тех пор началась наша тесная дружба между пожилой парой и мной. И всегда, когда они приезжали в Москву, мы проводили время вместе, так же, как и когда они останавливались в гостинице Империал по дороге в Кулу.
Я был в то время молодым дипломатом в качестве атташе. Они были бездетные. И когда умерли мои родители, они стали относиться ко мне как к своему сыну. А когда они состарились, стали немощными и поселились в гостинице Ашока в Бангалоре, Святослав и Девика звонили мне каждую неделю, и я летал к ним на юг по выходным дням в конце каждой недели, потому что они чувствовали себя очень одиноко.
В 1989 году я был назначен советником DCM в посольство. Святослав пришёл к выводу, что в Кулу надо что-то делать, потому что последние 15 лет они там больше не бывали, усадьба заброшена, и всё стало приходить в негодность. Однажды, когда он пригласил меня в Бангалор, на столе лежал документ, который он вручил мне, - генеральная доверенность на мои полномочия. Это было в конце 1991 года. В ней говорилось, что я должен создать Международный мемориальный трест Рериха. Этим он также обязал меня быть попечителем над всем движимым и недвижимым имуществом в усадьбе Кулу.
Естественно, это было очень важным событием, хотя совершенно необычным для дипломата. Мы немедленно приступили к созданию треста. Я сделал это в 1992 году под непосредственным руководством самого Святослава. В то время власти штата не входили в состав треста. Он пригласил немецкую пожилую даму Сестру Урсулу Эйхштадт, их старую знакомую, в качестве надзирателя усадьбы. Мы стали посещать эти места ежемесячно. У нас в посольстве состоялось множество рабочих экспедиций туда. Однажды я дал 50 тысяч рупий Сестре Урсуле из своего собственного кармана для приведения в порядок яблочного и вишнёвого сада. Правительственных денег не выделялось. Мы купили ей холодильники, наши инженеры чинили провода и пр.
Урсула вела там дела треста вплоть до её кончины в мае 2004 года. Там была уже очень талантливая молодая дама др. Алена Адамкова, известный индолог, учёный степени Ph.D. В течение первых десяти лет существования треста на горизонте не видно было ни властей штата, ни центрального правительства. Всё делалось единственно на пожертвования из России от спонсоров, от работающих в Индии русских компаний, из наших собственных карманов. У Урсулы не хватало денег на еду. Мы привозили ей пищу и давали деньги на проживание. Жёны наших дипломатов чистили и мыли полы в доме, ухаживали за садом и выполняли работы по приведению усадьбы в порядок. И она воскресла!
И вот только после 2000 года появилось индийское правительство. Это был прежний Премьер-Министр г-н А.Б.Ваджпайи. Он стал первым, кто понял значение места. Он посетил Нагар несколько раз и сказал, что «здесь лежит русский риши». Он сделал большое денежное пожертвование для треста, которое до сих пор ещё не использовано из-за всевозможных бюрократических трюков со стороны бюрократов штата и пр.
И вот, когда я снова, второй раз стал послом в 2009 году, я стал официозным бывшим Вице-президентом. Плюс к этому, как основатель, я всё же являюсь пожизненным членом правления. Вот это – мои «воплощения» в тресте.
Для меня это очень важное личное дело. Ведь там ничего не было. Все люди, которые посещали это место, знают об этом. Россия и русские вложили так много сердца, души и так много средств, чтобы сделать трест настоящей жемчужиной.
Вопрос. Как мне известно, некоторые официальные лица в правительстве штата Химачал Прадеш осуждают это, ссылаясь на индийское законодательство, так как в правлении треста, якобы, не должно быть иностранцев.
Ответ. Очень авторитетные юристы и адвокаты в Дели сказали нам, что иностранцы могут быть членами треста. Мы были членами треста последние двадцать лет. И почему же внезапно не можем быть членами? Если вы исходите из британского законодательства 1882 года или из чего-то подобного, которое всё ещё в силе, то это является пережитками колониального прошлого Индии. Сегодня в независимой и демократической Индии нельзя жить в соответствии с теми правилами.
Что касается треста в Бангалоре, то там вот уже двадцать лет как происходит тяжба вокруг усадьбы Татагуни. Мы не собираемся стать членами того треста и счастливы, что тяжба, наконец, завершилась и правительство штата Карнатака может что-то делать. Конечно, как я неоднократно заявлял, мы должны участвовать в работе того треста, но не в качестве членов. Существует большая разница между двумя трестами. Прежде всего, усадьба Рерихов Татагуни принадлежала Святославу и Девике Рани. Святослав был гражданином Индии, как и Девика Рани. Поэтому мы не заявляем прав на членство там. Мы должны помогать. Наш генеральный консул из Ченнаи собирается посетить. Я же регулярно бываю там. Мы будем счастливы, если дело процветёт. Это всё, что мы хотим.
Что же касается треста в Кулу, то это другое. Во-первых, трест был создан по доверенности лично от Святослава мне. Во-вторых, эта усадьба связана непосредственно со старшими Рерихами, в то время как усадьба в Бангалоре такой связи не имеет. Святослав и Девика купили её после смерти Николая Рериха. Так что история в Химачале совершенно другая.
Вопрос. Много шума вокруг существования Мемориального треста Рериха в Нагаре. Действительно ли и что именно, по Вашему мнению, мешает его нормальной деятельности?
Ответ. Может ли трест нормально функционировать, если до марта 2011 г. ни одного заседания правления треста не состоялось в течение шести лет? Мы озвучивали свою озабоченность в многочисленных письмах, посылаемых главному Министру штата как президенту Международного мемориального треста Рериха. Бедная др. Адамкова! Ей пришлось бороться в течение последних десяти лет, чтобы работать вопреки всему этому в исключительно неблагоприятных условиях. Только в результате наших настоятельных требований заседание правления, наконец, состоялось. Может ли трест нормально функционировать, когда DC, при всём нашем уважении к местным авторитетам, становится последней решающей инстанцией?
Может ли трест функционировать нормально, если сток в усадьбе нарушен? В таком случае куратор, доктор наук, вынужден идти к DС и просить деньги для ремонта? Прежде всего, это вовсе неприлично для известного учёного, а она всё же делала это. Если раковина засорилась, то вода и всё прочее будет вытекать. Вместо немедленного устранения проблемы оказывается, что должна быть составлена комиссия из трёх членов, чтобы решать! Это чистая глупость.
Как может трест функционировать нормально, если, опять-таки, мы хотим издать книгу Рериха для большого события и у треста есть деньги, включая полученную от г-на Ваджпайи дотацию, а вместо публикации учёный куратор должна ждать в течение от трёх до пяти месяцев санкцию от DC. Нормально ли это, чтобы доктор наук выпрашивала санкцию от DC?
Я не думаю, что это столкновение личностей или отсутствие координации, потому что в результате длительной возни дело всё же было сделано. Трест не является государственным органом! Если книга должна выйти к годовщине, то она должна быть издана. Научный куратор не должна выпрашивать у районных властей санкции на книгу Рериха. К несчастью, некоторые бюрократы даже не могут правильно произнести имя «Рерих»…
Вопрос. Др. Алена Адамкова, российский куратор музея, обвиняется в финансовых нарушениях. Ей приписывается незаконное открытие специального банковского счёта и ведение двойной отчётности. Правда ли это?
Ответ. Все обвинения в «двойной отчётности» являются вздором. Я попросил Алену Адамкову открыть специально персональный счёт, потому что я возмутился и был раздосадован в результате последнего собрания правления
треста. Мы хотели переиздать книгу с письмами Николая Рериха. У нас было достаточно денег, но опять-таки, пришлось просить разрешения у CD на использование этих денег. Я захотел дать им урок. Я попросил Алену открыть специально личный счёт, естественно, в рамках дозволенного полицией и другими властями, на который отправил свои личные деньги со своей зарплаты. Книга была напечатана во время, в течение месяца и презентована во время празднования. Разве в этом есть криминал со стороны Посла и Вице-президента треста - перевести деньги своему согражданину (не индийскому!) для благородной цели – издания книги? Я открыто заявил об этом на собрании правления треста в марте 2011 года.
Другой вопрос: Какие могут быть осуждения, когда куратор вынужден заниматься деньгами или счетами. Правительство штата забыло открыть счёт для треста в течение пяти последних лет! И теперь куратор обвиняется в неправильном поведении. И забавно, конечно, то, что втянут в явно двойные стандарты.
Вопрос. Как же это возможно при таком напряжении вокруг Международного мемориального треста Рериха заложить фундамент для творческой работы?
Ответ. В общем, я хочу подчеркнуть, что наше настроение оптимистично, хотя проблемы и не устранены. Будет комиссия из Москвы. Будет российский и индийский куратор. Это хорошо, чтобы было два куратора. Однако трест должен быть избавлен от цепей районных властей, и DC не должен быть последней властной инстанцией или казначеем. Трест не может работать таким образом. И опять-таки, это не правительственный орган, это трест. Если президент треста или вице-президент даёт санкцию на издание книги, то эта книга должна немедленно идти в печать без какого-либо районного депутатского комиссара. Не его дело заниматься научной стороной. И это должно быть зафиксировано на бумаге.
Во-вторых. Мы настаивали и Россия тоже будет твёрдо требовать этого в будущем, чтобы участвовало непосредственно центральное Правительство. Мы даже идём дальше и утверждаем, что центральное Правительство должно взять трест под своё крыло. Конечно, правительство штата будет присутствовать, так как усадьба находится в Химачал Прадеш. Мы глубоко уважаем правительство штата и главного Министра проф. Дхумала, который сделал много. Роль Санта Кумара тоже была очень важной. Неоценимый вклад внёс прежний главный Министр, мой друг Вирбхадра-джи. Это было во времена Премьера г-на Ваджпайи. Процветание треста состоялось именно в те годы. Так что мы настаиваем, чтобы Центральное Правительство постоянно находилось в этом
пространстве и участвовало в процессе принятия решений.
Как поступили бы индийцы в случае вмешательства деревенского панчавата в дела музея Махатмы Ганди в Южной Африке? Как поступили бы русские, если бы в мемориальной усадьбе Льва Толстого в Ясной Поляне хозяйничали районные власти? Эти места не являются только национальным достоянием, а памятниками международными. И усадьба Рериха в Нагаре долины Кулу тоже не принадлежит только Химачал Прадешу, и даже не Индии или России. Она является всемирным культурным наследием, особенно для русских. Она имеет исключительно цивилизационное и культурное значение. Этот факт должен не забываться любым правительством в Химачал Прадеш и Правительством в Нью-Дели.
Я не соглашусь, что положение безвыходное. За последние несколько недель появились знаки позитивные. Мы ожидаем сейчас нескольких специалистов из Москвы, приедет новый российский куратор. Он также известный индолог, учёный высокого статуса и человек Рериха. Приедут также инженеры, потому что в доме требуется срочный ремонт. Есть и некоторые хорошие знаки от правительства Химачала, от Главного Министра, от нового Главного Секретаря. Прежний Главный Секретарь была внешне культурным и элегантным человеком, но попросила Дели исключить всех русских из треста! Она не отвечала на мои письма, которых я написал больше дюжины. Как можно исключить русских из Треста Рериха? Это чистая глупость. Не похоже ли такое предложение на шизофреническое?
Вклад Рериха в мировую культуру не ограничивается только Пактом Рериха по охране памятников, ставшим позднее и конвенцией ЮНЕСКО. Индия подписала эту конвенцию. Потому Центральное Правительство не должно оставить трест только на попечение DC.
Теперь намечаются широкие планы в долине Кулу, чтобы построить художественную школу Рериха. Мы поддерживаем это и согласны помогать. Есть деньги, выделенные прежним правительством. Но дело не продвигается. Трест решил не приглашать никаких рекомендуемых работников, потому что они сложат четыре кирпича, заберут деньги и оставят всё незаконченным. Когда мы пригласили частную компанию, мы сразу же достигли реального успеха. Никакого влияния на трест не должно быть в выборе строителей или ремонтников.
Вопрос. Будет ли Россия поддерживать деятельность Мемориального комплекса Рериха в Нагаре в виде привлечения спонсоров как одного из способов помощи? Каковы Ваши планы на ближайшее будущее?
Ответ. Хорошо, когда пожертвования поступают. Если российская компания переводит 100 тысяч американских долларов на счёт треста, то это хорошо. Именно так мы и работали в течение десяти лет. Помимо средств, поступивших от Ф.В.Ваджпайи, центральное правительство не вложило в трест ни одного рупи. То, как выглядит сейчас музей в Нагаре, является заслугой спонсоров и друзей из разных стран, а также Посольства.
Я думаю, что эта тема будет постоянно в центре внимания при наших официальных контактах с индийским правительством на все времена. Ситуация в Кулу фактически обсуждалась с Министром внешних сношений С.М.Кришной во время встречи в Москве с российским Министром иностранных дел Сергеем Лавровым в ноябре прошлого года. Этот вопрос также был поднят в двустороннем совещании во время последнего визита Премьер-министра Манмохана Сингха в Москву в 2011 году. Тем не менее мы не получили никакого ответа от индийского правительства.
Мы смотрим в будущее оптимистично. Нынче в июле будем отмечать 20-ю годовщину треста. Хотя трест был зарегистрирован в 1993 году, однако официально деятельность началась уже в 1992 году. После того, как передача дел в музее Нагара завершится, мы надеемся работу продолжить. Но… чтобы наша дальнейшая работа стала успешной, всё негативное, о чём я здесь говорил, должно быть устранено.