«Различайте великие дела от длинных мертвецов».
То же самое можно сказать и о взглядах на цели общественного развития. Для марксизма – это построение коммунизма, для Живой Этики – община. Казалось бы, коммуна и община два идентичных понятия, и можно говорить о единстве цели двух мировоззрений, но на самом деле эти цели лежат в совершенно разных плоскостях. Для марксизма достижение коммунизма мыслится в «Царстве Кесаря», т.е. непосредственно в социуме, для Живой Этики оно утверждается, прежде всего, в «Царстве Духа», в духовном пространстве самого человека. И здесь Станислав Клоков попросту отделяет одно от другого:
«…ни в коем случае нельзя смешивать два этих понятия – Община единомышленников и Община, как форма устройства общества, для которого истинная Община еще долго будет недосягаемой путеводной звездой»
. Как явствует из его размышлений «Община, как форма устройства общества» – это всего лишь коллективная или (кооперативная) форма собственности, а ее социальный механизм, – «детали», которые будут разработаны в будущем. И она («община, как форма устройства») не имеют ничего общего с истинной духовной общиной, о которой говорится в Живой Этике. Но, разделять два этих понятия – общину в социуме и общину в духе, значит отделить душу от тела, более того никакие позитивные общественные или производственные отношения не возможны, если они изначально не выстроены в духовном пространстве людей. Человек без Души – мертвец. Политический проект – труп.
Так что же за Общину собирается построить Станислав Клоков, и какое отношение она имеет к Живой Этике?
В Общине С. Клокова коллективная собственность призвана выполнить миссию духовную, т.е. должна создать такие нравственные условия, которые смогут изменить человеческое сознание. Авторы политической платформы считают:
«Общественный строй с кооперативной (коллективной) собственностью на средства производства станет тем мостом, по которому Страна Мории сможет придти к Общине Общего Блага».
Само же Учение говорит о другом. В Живой Этике в книге «Община», которая только упоминается авторами, а отнюдь не является ее истинной методологической основой, говорится: «Чувство собственности измеряется не вещами, но мыслями. Так, община должна быть принята сознанием. Можно иметь вещи и не быть собственником. (Община, Вторая часть, IX, §4. Таллинн, 1991). В одном из своих писем Е.И. Рерих снова поясняет взгляды Учения по этому вопросу: «Отказ, как мы знаем должен быть проявлен в сознании, в духе, и все остальное приложится. Также отказ от собственности. Можно жить в полной нищете и быть привязанным к собственности, так же, как находиться среди вещей и не быть связанным ими. Решительно все измеряется лишь степенью сознания». (Письма Е.И. Рерих 1932-1955. Новосибирск, 1993. С. 37).
Таким образом, для Живой Этики не имеет значение форма собственности, установленная в социуме: частная, государственная или коллективная, поскольку все это лишь внешние ее проявления, главное же отношение к ней в Духе. Пока человечество не изживет в себе так называемое «духовное собственничество», ни один политический строй, ни одна из означенных форм собственности не сможет установить справедливое общество, как о том мечтают авторы проекта. Это следует, прежде всего, из самого противоречия между понятием «собственности», предполагающей эгоизм и отсутствие равенства, и «Общиной», утверждающей целесообразное само ограничение и альтруизм. Подобная борьба протекает порой драматично и болезненно для государства. Более того, печальный опыт отношения к частной собственности с позиций марксизма наша страна уже имеет. Насильственные директивы по ликвидации частной собственности в советской России 20-х – 30-х гг. ХХ века, перераспределение ее в пользу правящих партий и классов, привело к воспитанию в русском народе безобразного «духовного собственничества», замешанного на эгоизме. Все это обернулось в 90-х гг. ХХ века небывалыми, бесстыдными грабежами, легализацией теневой экономики и культом вседозволенности. Эти последствия гениально были предсказаны великим русским философом Н.А. Бердяевым. «Возможно даже, – писал он, – что буржуазность в России появится именно после коммунистической революции. Русский народ никогда не был буржуазным, он не имел буржуазных предрассудков и не поклонялся буржуазным добродетелям и нормам. Но опасность обуржуазивания очень сильна в Советской России. На энтузиазм коммунистической молодежи к социалистическому строительству пошла религиозная энергия русского народа. Если эта религиозная энергия иссякает, то иссякает и энтузиазм и появится шкурничество, вполне возможное при коммунизме». (Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С.119–120). Вот и ответ на вопрос, который неизбежно возникает при чтении политической платформы непонятной партии и который старательно обходят авторы, предпочитая лишь констатацию факта: «К сожалению, этот путь не стал путем построения Общины, – пишут они, – Установленный в СССР общественно-политический строй, названный ее лидерами социалистическим, на деле, по своему уровню, оказался ниже капиталистического». В контексте программных документов заявляемой партии остается неясным, почему в России не удалось построить коммунизм. Произошла подмена, которую авторы политической платформы пытаются совершить и сейчас. Духовное преображение сознания, к которому призывали все великие духовные Учителя, заменено на попытку изменить государственный строй. Тот же Н.А. Бердяев пишет: «Явление действительно нового человека, а не изменение лишь одежд, предлагает духовное движение и изменение. Без существования внутреннего духовного ядра и творческих процессов, в нем происходящих, никакой социальный строй не приведет к новому процессу». (Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 325). Не есть ли призыв членов новоиспеченной инициативной группы построить Новый Мир на основе коллективной собственности на средства производства – оскал старого? Все подобные усилия перестройки внешнего без качественного изменения внутреннего напоминают неоправданные перестановки героев басни бессмертного Ивана Крылова «Квартет». На них можно было бы ответить фразой Соловья: «А вы друзья как не садитесь, все в музыканты не годитесь».